Из дневника протоиерея М. С. Елабужского, Удмуртия 
5 февраля, четверг. Наш приход и далеко кругом постиг ныне сильный голод. Уплатив положенное государству, а в некоторых деревнях и это не сполна, крестьяне остались ни с чем, ни себе, ни скотине. Большая часть теперь ходит в Сюгинск, более — в Ижевск, иные даже в Сарапул и там покупают "буханки" печеного хлеба, проживая там по неделе, вставая в очереди часов с 2 ночи и дрожа на холоде. В итоге привозят на салазках буханок 15, т. е. около двух пудов. Иные привезенный хлеб растворяют в квашнях с разными суррогатами. Последними питаются во всю — желудями, куколем, клевером, паласиной, опилками, картофельной мезгой и бракованным полугнилым крахмалом с Больше-Можгинского паточного завода и т. п. дрянью. Вавожские пекари пекут только на служащих — так заботливы местные власти. Работающие в лесу получают понемногу печеного хлеба и фуража для лошадей, но не в достаточном количестве — особенно при многосемейности. И то часто дают не ржаной хлеб, который продают по 85 к. кило, а пшеничный по 1 р. 50 к., 1 р. 80 к. и даже крупчатый — по 4 р. 20 к. В лавках нарасхват раскупают изредка привозимые сушки, печенье, крупы, толокно. Иногда при отпевании на вопрос, от чего умер привезенный покойник, получаешь ответ: "наполовину от голоду". Лошади же околевают сплошь, при постоянной работе и питании ржаной соломой, да еще иногда и прошлогодней... Наш псаломщик В. Троицкий тоже периодически ходит в Ижевск или Сюгинск за хлебом, а обязанности его по церкви исполняем тогда мы, священники. Мы лично запаслись по осени мукой, продававшейся в лавках. Не знаю, как протянемся. Ходить в город за хлебом не можем по инвалидности, хотя Матрена все порывается туда. Случаи воровства умножаются. На этой неделе в нескольких домах днем сломали замки и похищали провизию