|
Исторические деятели XVIII в.
| |
| poj35 | Дата: Пятница, 29.11.2013, 12:41 | Сообщение # 1 |
|
Майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 4222
Статус: Offline
| Об избрании Бориса на царство в Новодевичьем монастыре и овоцарении его… (Из «Временника» Ивана Тимофеева)
И по прошествии тех времен в наступившем седьмой тысячи 106
(1598)-ом году от сотворения мира до нашей жизни последовала смерть истинно самодержавного
государя царя и великого князя всея Руси Федора Ивановича, кротко, подобно
Давиду, скончавшегося, не завершив своих добрых дел, от руки раба своего
насильственно и преждевременно почившего1. И многие думают, что преступивший
крестную клятву раб… смертельным ядом отравил жизнь господина своего и убил
его, хотя не проливая крови, но смертельно, как раньше дитя, брата его2. Смерти
самого царя он радовался, тайно ликуя, видя, что все люди умалчивают о том из
трусости; и, безжалостно палимый своей совестью, он убежал из царствующего
града в лавру, место пострижения своей сестры бывшей супруги упомянутого прежде
царя3. По трем причинам было предпринято его бегство, с большой хитростью
задуманное. Во-первых, страх поселился в сердце его и хотел он узнать, не
восстанет ли внезапно против него народ, огорчившийся и вкусивший горечь плача
о смерти царя, и не поспешит ли из мести убить и его. Во-вторых, если же это
пламя ненависти не вспыхнет в народе, он будет действовать уверенно и без
стыда. В-третьих же, сможет увидеть желаемое: с каким усердием весь народ будет
просить его себе в правители, и с какой искренностью вслед за ним будет идти, и
кто кому о его избрании будет говорить заранее или кто оставит его без
внимания, чтобы в будущем, царствуя, разделить всех – одних за преданность
любить и поощрять, других ненавидеть и наказаниями мучить… В городе же он
оставил для этого вместе с вельможами своих избранных родственников и многих
других своих помощников, так чтобы везде и всюду были его слух и око.
После его притворного ухода из города в лавру утром… все его
красноречивые почитатели не поленились собраться вместе и, усердно составив
подобострастное письменное прошение… поспешили на двор самого архиерея и
подняли его… и всех епископов и священников в белоснежном облачении на святое
молебное шествие. С ними поднялись и все люди, от старцев до юношей, и пошли со
святынями за город к месту обители, где притворно скрывался, словно дикий зверь
в берлоге, превознесшийся в славе, изображая нежелание, сам же желая получить
власть и быть нам господином…
И когда вошли они в церковь, и совершили обычный молебен, то
по окончании его все люди… начали жалостно с плачем молить, и упрашивать всяко,
и убеждать долго и много: пусть склонится он к их мольбе и не оставит их сиротами
и пусть будет царем всему Российскому государству… А он, скрывая свое желание,
отвечал всем вместе, что никак не дерзнет на такое, и говорил: «Не будет
этого!» – клятвами подтверждая эти слова. Просящие вновь приступили к нему с
речами, присоединяя к мольбам еще более усиленные мольбы, и сильнейший вопль
пронесся по толпе, заглушая желание умоляемого. … Он же, видя такое усердие
всех в упрашивании себя, вновь изобразил неделание и как орел вознесся безмерно
и хитро продуманными жестами вводил людей в заблуждение… Так притворно разыграв
перед множеством народа свое несогласие, он заставил поверить себе менее
сведущих, но не остальных, которые в понимании происходящего были выше ловчих
сетей его обмана. Но что принесло это понимание? Хотя и поняли, но не смогли
предотвратить желаемого богом, ибо бог позволил этому свершиться для
предостережения в будущем тех, кто захочет действовать так же. И вновь от
сказанного перейдем к тому, о ком говорилось.
Он же… поспешно один ушел от церкви в темные жилые покои
монахини-царицы, которая была ему сестрой, тем самым еще больше показывая свое
нежелание, сам же воочию доподлинно и твердо убедившись, что умоляющие не уйдут
из лавры, не получив от него согласия на просимое. Увидели умоляющие, что
умоляемый ими к мольбам как будто и вправду не преклонен, устремились вслед за
убегающим, и спросили разрешения войти в покои пред лицо госпожи, чтобы там
обратить к ней мольбу и чтобы она склонилась к их мольбам и повелела бы брату
уступить просьбе умоляющих, а вернее, его собственному желанию…
Вскоре все просители в большой радости как будто одаренные
вышли из покоев сестры виновника, получив от обоих, сестры и брата, обещание
исполнить просимое… И, совершив, как положено молебен об умножении лет жизни
желающему поставиться новому царю, всех людей обязали молиться повсюду о давшем
обещание быть царем и то же повелели спешно совершать по всему царству. И после
этого обещавший, не откладывая надолго, вновь возвратился из лавры в город… О
таких истинно говорится: «Горе, когда люди превозносят вас и льстят вам,
ублажающие вас»…
А он пренебрег силой слов, сказанных богом, или не знал их,
ибо был совсем не искушен в этом, от рождения до смерти он не протаривал
книжных путей учения. И удивительно, что впервые у нас был такой царь некнигочей1.
О других же злых делах… узнáется из последующих его деяний, о которых и
расскажем: как он, всех обольстив, поднялся на вершину всех земных почестей,
все равно что на небо с земли, твердой поступью вступил на царский престол,
благороднейших сделал своими рабами, прежде занимая среднее положение по роду и
чину. И хотя он, будучи рабом, дерзко и преступно захватил высочайшую власть,
но даже никто из его врагов не назвал бы его безумным, ибо таким образом, как
он, подняться на такую высоту и там удержаться глупому невозможно, и едва ли
кто другой такой найдется среди людей. Таков был этот «рабоцарь», что и прочие
величайшие и прегордые во вселенной цари, властители нечестивых держав, не
пренебрегали им, не гнушались им из-за его низкого происхождения, ибо носил он
равное им имя царя; и, слыша о его благоразумии в земных делах, не отвергали
верного братства и содружества с ним, как ранее с благородными, бывшими прежде
него, и даже больше тех. И что удивительно, хотя после него были у нас и иные
умные цари, но их ум лишь тень его ума… И пусть никто не пытается поймать меня
на этих словах, будто я оправдываю славолюбца; в одних местах я его обличаю, в
других как будто хвалю, но делаю это не везде, а лишь здесь, справедливо
оценивая ум тех и других, невзирая на лица, но и там и здесь, осуждая, не
терплю насильственного низложения им государей и завладения их престолом. Кроме
того, не утаилось, стало явным и возможным для описания, доброе и злое во всех
других его делах, не всех конечно, за исключением самых сокровенных…
После избрания великого и изъявления его собственного желания
быть царем, он не скоро еще венчается на царство, но осмотревшись, промедлив
почти целый год в ожидании посла, самодержавным царем, блаженным Федором
Ивановичем отправленного к агарянскому царю1. Вернувшийся посол известил его,
что хан не придет на Русь, и тогда, твердо убедившись, что хан не придет против
него, вновь избранный наш, желающий быть у нас царем, собрав множество воинов,
торжественно выступает в поход. Выступив в поход только против имени хана (он
не угрожал нам войной), царь наш, дойдя до города Серпухова, встал на берегу
Оки и два месяца медлил там… И так простояв тут два месяца, он возвратился на
царство с мнимой победой, но в ослепительной славе, по-фараонски сопровождаемый
множеством колесниц и всадников; это шествие должно было еще больше укрепить в
любви к нему тех, кто не понимал его козней.
Возвратясь, он помедлил с исполнением своего желания еще два
обращения луны, до начала нового года, и когда начинался седьмой индиктион, в
сентябре третьих коленд1, он наконец помазался елеем из рога, среди живущих на
земле увенчался величайшею славою и с того времени действительно получил имя
государя, стал нарекаться царем и князем, по обычаю принимающих помазание на
царство, возводимых в высший сан преславного возвышения. В то время сбылось,
наконец, его тайное желание, всех царей честь собрав, к единому имени своему
присоединить…
Чтобы удовлетворить славолюбие, он не пожалел родной своей
сестры, госпожи всея России, не подумал, какой сильной печалью опечалит ее,
разлучив с мужем, умершим неестественной смертью, и как ему смотреть на нее,
ранее столь прославляемую, теперь одетую в черное; а некогда, благодаря ее
супружеству с царем, он достиг для себя всех почестей, так что и сам был
подобен царю. Многих знатных девиц, дочерей первых после царя бояр, своих
государынь, он из зависти заставлял насильно постригать в монахини, как
несозревшие колосья срезал, против их воли. И родителям их сколько скорби и
страданий нескончаемых принес… И дела он это обманом, но поступки говорили сами
за себя: он боялся, чтобы некоторые не уговорили царя вступить с одной из них
во второй брак из-за бесплодия его сестры, и тогда он уже будет ничем. Так
помышлял он в сердце своем, умножая беззакония. … Через некоторое время и над
его дочерью была совершена неким насильственно такая же смена одежд2, да еще и
позорно; если и не он, то мы это увидели. Что можно сказать о жене его и сыне?
Насильно их удавили нежданные враги1…
И если было рассказано о злобе Бориса, то не должно
умалчивать и о его добрых делах для народа и ввести их в повествование, если
даже они были и неискренними по отношению к людям… Что вспомнится мне, о том и
напишу, чтобы написанное мною о нем не показалось недоброжелательным, а
некоторым и враждебным. Если мною описаны будут только злодеяния, а о
добродетелях расскажут другие, а я промолчу, то сразу же обнажится
несправедливость писателя. А если о том и о другом будет рассказано правдиво,
без прибавлений, то все уста умолкнут.
В начале жизни своей он был во всем добродетелен. Во-первых,
добро творил, и главным образом для бога, а не для людей: усердный поборник
всякого благочестия, неутомимый в заботах о древних церковных устоях вместе со
служителями церкви; просителям щедрый даритель, кротко внимающий всем просьбам
народа, всем приятный в ответах, скорый отмститель за беспомощных и вдов,
жалующихся на обидчиков; безмерно усердный в делах управления страной;
бескорыстно любящий правосудие, нелицемерный искоренитель всякой неправды;
особенно заботящийся о строительстве в городах зданий, которые придавали бы
царству подобающую ему красоту. И домашняя жизнь всех в дни его царствия
протекала тихо, без вражды, даже до самой поры безначалия на земле, начавшейся
после него; насилующим слабых твердая с гневом преграда, он был надежным
защитником тех, кто терпел обиды от сильных, разве только не доходил слух до
него о какой-либо несправедливости; и об укреплении всей земли он заботился
необыкновенно, покуда не был охвачен властолюбием; он пытался карами искоренить
богомерзкую привычку к безмерному винопитию, мздоимство сильных он беспощадно
уничтожал, ибо такие нравы были ему противны; всякого зла, всего враждебного
добру он был властный, неумолимый искоренитель, как и за добро искренний
воздаятель, но не всем однако. Всем этим он всю Россию обольстил, ибо до его
уклонения на путь злодеяний и покушения на убийство царя он следовал
благочестию первых самодержцев, а иных и превосходил.
И я знаю, что сказать о сущности этого явления, откуда
взялось все доброе… Ясно, что все происходило от скрытого притворства, желания
достичь самых высот, которое жгло его много лет и тайно лежало в глубине
сердца. Думаю, что многому добру он научился от истинно самодержавного Федора,
ибо с малых лет часто находился при нем. Понятно поэтому, что когда бог ослабил
узду его и не было никого, кто бы сдерживал его, то как взыгравший жеребец
отбивается от стада, так он отошел от бога и царя, получив власть… И может
быть, кто-то захочет восхититься его доброй заботой о земле, и это не
удивительно, но что из всего существующего может сравниться с царской главой?
Если бы он и всего себя отдал за жизнь царя, ничто, даже весь мир, не стоит
одного волоса с царской головы, и ныне все мы видим, что это так.
Сердце его вознеслось от гордости за свои добрые дела, то
есть мнимые заботы о благе земли… И без того постоянно преисполненный гордости,
он разгорался, словно от лучины, и от льстивой хвалы своих заискивающих бояр…
Они пробудили в нем стремление добиться царства, соединившись с его желанием
вместе, как две скрученные вместе веревки: его желание и их лесть – одна
сплетенная из грехов цепь.
…Нельзя угодить богу неправдой… Хотя добрые дела по виду все
хороши, но оцениваются они богом по намерениям творящих их…Вопросы и задания
1. Какую оценку личности и деяний Бориса Годунова дает Иван
Тимофеев? Согласны ли Вы с такой оценкой? Почему?
2. В. О. Ключевский писал: «Не было подозрения и нарекания,
которого народная молва не была бы готова повесить на его имя». Как Вы думаете,
чем вызвана прижизненная и посмертная дурная слава Бориса Годунова?
3. Знаете ли
Вы иной взгляд на личность Годунова и его правление? Дайте общую характеристику
царствования Бориса Годунова
|
| |
| |
| poj35 | Дата: Пятница, 29.11.2013, 12:42 | Сообщение # 2 |
|
Майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 4222
Статус: Offline
| Доклад Луки Паули1 Австрийскому императору (1604 г.)
Итак, господин Великий князь Борис Федорович имеет намерение
и твердо решил заключить и восстановить дружбу и согласие с Вашим Императорским
Величеством и со всем высокочтимым Австрийским домом, чтобы в будущем, в случае
враждебного нападения на одну из сторон, другая должна была помогать советом и
делом и выручать; и когда это... с обеих сторон будет постановлено и
подтверждено, тогда хочет он не только открыть доступ в свою обширную и
замкнутую страну, но и разрешить всем своим подданным и торговым людям совершать
сюда свои поездки для покупки и продажи, а также подданным Вашего
Императорского Величества будет разрешен свободный, беспрепятственный проход в
его землю, чтобы благодаря этому не только возобновились, усилились и поднялись
мореплавание и морская торговля сравнительно с прежним, но и чтобы принести
пользу и помочь пропитанию в приморских городах Римской империи Немецкого
народа и Русским и московским землям и народам...
Кроме того он хотел бы, как он уже часто выражал сильное
желание, после открытия доступа в свою страну, основать Латинские школы (как он
уговорился об этом с покойным братом Датского короля, Герцогом Иоанном
Гольштинским, и хотел уже привести в исполнение), чтобы юноши городов изучали и
упражнялись в Латинском и других языках, чтобы они со временем отвыкли от
прирожденной грубости и могли бы с другими христианскими народами, в
особенности благодаря Латинскому языку, не только разговаривать, но и сходиться
с ними в благопристойных обычаях и добродетелях и обращаться вежливо друг с другом.
Кроме того он хотел бы, после заключения того союза, привести
свою обширную страну (которая во многих местах очень запустела) в лучшее
состояние, освободить своих подданных и людей по Немецким и другим обычаям от
большой тяготы, ига и вялости, ввести и даровать старым и богатым городам
свободу, полицию и порядок, а для поддержания суда и справедливости ввести
гражданское управление, и построить и укрепить в особенности на Оке и на Дону,
в десяти милях один от другого, свободные города, для удерживания вторжений
Крымских и Перекопских Татар, снабдить их землей и людьми, посадить там знатных
людей, которые бы своей силой могли не только удерживать Татар, но и
способствовать их уничтожению.
Вопросы и задания
1. Внимательно прочтите «Доклад Луки Паули Австрийскому
императору». Постарайтесь из данного документа уяснить направление и содержание
внешней и внутренней политики Бориса Годунова.
2. Сравните суждения Луки Паули, Ивана Тимофеева, Жака
Маржерета о Борисе Годунове и его правлении. Кто из них на Ваш взгляд более
объективен?
|
| |
| |
| poj35 | Дата: Пятница, 29.11.2013, 12:44 | Сообщение # 3 |
|
Майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 4222
Статус: Offline
| Из Сказания Авраамия Палицына о голоде 1601–1603 гг.
О начале беды по всей России
И яко сих ради Никитичев1, паче же всего мира за премногиа и
многочисленыя грехи наши и безакониа и неправды вскоре того же лета 7109-го
(1601 г.) излиание гневобыстрое бысть от бога. Омрачи господь небо облаки и
толико дождь пролиася, яко вси чсловецы во ужасть впадошя. И преста всяко дело
земли и всяко семя сеянное, возрастши, разседеся от безмерных вод, лиемых от
воздуха; и не обвея ветр травы земныя за десять седмиц дней и прежде простертиа
серпа поби мраз силный всяк труд дел человеческих и в полех, и в садех, и в
дубравах, всяк плод земный, и яко от огня поядена бысть вся земля. Году же сему
прешедшему, праведному же наказанию от бога на нас бывшу, мы же никако же от
злоб своих престахом... И сего ради во второй год злейши того бысть, такожде и
в третие лето; и всякому естеству, ох! и горе! восклицающуи. Мнози же тогда от
ближних градов пририщуще к царствующему граду, препитатися хотяще от милостыни
царевы... И тин убо приходящей такожде погибаху скудости ради пища. По отцех же
богоносных речению, мнози тогда ко второму идолослужению уклонишася и вси
имущей сребро и злато, сосуды и одежда отдааху на закупы и собираху в житница
своя вся семена своя всякого жита и прибытков восприимаху десяторицею и вящи.
Мнози бо имущей к разделению братии на милость не прикланяхуся. И зряще богатии
по стогнам царствующего града от глада умерших, ни во что же вменяху; и не
толико бревн и дров не возилех, яко же мертвых нагих телес влачаху по граду
всегда, такожде и по всем градом. И за два лета и четыри месяца счисляще по повелению
цареву погребоша в трех скудельницах2 127 000 (человек), толико во единой
Москве. Но что се? Тогда бысть в царствующем граде боле четырех сот церквей, у
всех же тех неведоми колико погребше христолюбцы гладных. А еже во всех градех
и селех никто же исповедати может: несть бо сему постижения. И пси бо и зверие
и птица небесныя преизобильствоваху сицевою пищею; и аще не бы царским
повелением погребахуся, то всяко бы от смрада мертвости и от снедения пес
возсмерделся царствующий град. Толика же беда належаще, яко всяку нечистоту
бедным и неимущим снедати. И аще не бы господь прекратил дьней тех, то уже
начинаху и друг друга ясти.
В те же лета мнози имущеи глаголаху к просящим: не имамы
ничто же. Во время же пленения от всех околних язык, наипаче же от своих то
обретеся бесчислено расхищаемо всякого хлеба и давныя житницы неистощены, и
поля скирд стояху, гумна же пренаполнены одоней и копен и зородов1, и до
четырехнадесяти лет, отнеле же смятение бысть во всей Русской земли... Се бо да
разумеется грех во всей России, чего ради от прочих язык пострада. Во время
боискушениа гнева божиа не пощадехом братию свою и жита и блага своя заключихом
себе. Тако и нас не пощадешя врази наши.
Вопросы и задания
1. Какие бедствия постигли Россию в 1601–1603 годах? Как это
отразилось на экономической и социально-политической ситуации?
2. В чем видит корень зла А. Палицын? Согласны ли Вы с ним?
Почему?
|
| |
| |
| poj35 | Дата: Пятница, 29.11.2013, 12:51 | Сообщение # 4 |
|
Майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 4222
Статус: Offline
|
Указ от 28 ноября 1601 г. о крестьянском выходе
Лета 7110-го ноября в 28 день2 указал государь во всемь
Московском государстве от налог и от продаж крестьяном дати выход. … А пожилого
крестьяном платити за двор по рублю да по два алтына. А в дворцовые села и в
черные волости, и за патриарха, и за митрополиты, и за архиепископа, и за
владыки, и за монастыри, за бояр, и за околничих, и за дворян болших, и за
приказных детей и за дьяков, и за стольников, и за стряпчих, и за голов
стрелецких и из-за них возити крестьян в нынешнем во 110-ом году [не] велено. А
в Московском уезде всем людем промеж себя да из-за ины городов в Московской
уезд по тому ж крестьян не отказывати и не возити. А которым людем промежи себя
в нынешнем во 110-ом году крестьян возити, и тем возити меж себя одному
человеку, из-за одново же человека крестьянина одного или дву, а трех и четырех
одному из-за одново никому не возити.
Приговор об отпущенных холопах 16 августа 1603 г.
Лета 7111-го августа в 16-й день, государь царь и великий
князь Борис Федорович всея Русии, и ево царсково величества сын, государь
царевич князь Федор Борисович всеа Русии приговорили со всеми бояры о холопех.
1. Которые бояре и дворяне, и приказные люди, и дети
боярские, и гости, и всякие служилые и торговые, и всякие люди, холопей своих
ссылали з двора, а отпускных им не дали и крепостей им не выдавали, а велят им
кормитца собою, и те их холопи помирают голодом, а иные многие питаютца
государевою царевою и великого князя Бориса Федоровича всеа Русии милостиною, а
за тем их не примет нихто, что у них отпускных нет, – и тем бояром, и дворяном,
и всяким людем, говорити Ивану Ласкиреву да дьяку Михаилу Унковскому, а к иным
неделщиков посылати: будет которые холопи от них не бегают, а они тех холопей з
двора сослали, а отпускных им не дали, и крепостей им не выдали, и оне б им
давали отпускные и крепости им выдавали.
2. И которым холопем отпускных не дадут и крепостей не
выдадут, велят им кормиться собою, а хотят за них впередь в холопстве иматца, и
государь царь и великий князь, Борис Федорович всеа Русии, и его царского
величества сын, государь царевичь князь Федор Борисович всеа Русин, велели: тем
холопем давати отпускные в Приказе Холопья Суда Ивану Ласкиреву да дьяку
Михаилу Унковскому.
3. А которые холопи учнут приходити из городов и бити челом в
Приказе Холопья Суда об отпускных же, а скажут, что государи их, князи и
дворяне и дети боярские и всякие люди, з двора их сослали, а отпускных им не
дали, и крепостей им не выдали, а велят им кормитца собою, а государей их на
Москве нет, – и тем холопем потому ж давати отпускные в Приказе Холопья Суда,
чтоб те холопи голодом не померли. Да и в городех про тех холопей велети
кликати не по один день, чтоб те боярские и всяких людей холоии, для отпускных,
приходили в Приказ Холопья Суда.
Вопросы и задания
1. Что Вам известно о причинах и целях, побудивших Бориса
Годунова издать данные указы?
2. Какие изменения внесли эти законы в положение крестьян и
холопов? Какие ограничения крестьянского выхода предусматривал указ от 28
ноября 1601 года?
3. Чем, на Ваш взгляд, объясняется ограниченность мер по
улучшению положения крестьян и холопов?
|
| |
| |
| poj35 | Дата: Пятница, 29.11.2013, 12:52 | Сообщение # 5 |
|
Майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 4222
Статус: Offline
| Маржерет Ж. Состояние Российской империи и Великого княжестваМосковии
…Иван – после смерти своего старшего сына… – женил своего
второго сына… Федора на дочери1 [человека], который был дворянин довольно
хорошего рода… который мало-помалу приобрел милость императора Ивана,
скончавшегося в марте 1584 года. После его кончины власть унаследовал сказанный
Федор – государь весьма простоватый, который часто забавлялся, звоня в
колокола, и большую часть времени проводил в церкви. Борис Федорович, тогда
достаточно любимый народом и очень широко покровительствуемый сказанным
Федором, вмешался в государственные дела и, будучи хитрым и весьма сметливым,
удовлетворял их. Поэтому после того, как некоторые возроптали, что следует
низложить сказанного Федора из-за его простоты, Борис был избран правителем
страны2. Считают, что с этих пор, видя, что у сказанного Федора кроме дочери,
скончавшейся трех лет от роду, больше нет детей, он начал стремиться к короне и
с этой целью начал благодеяниями привлекать народ. Он обнес стеной… Смоленск.
Он окружил город Москву каменной стеной вместо ранее бывшей деревянной3. Он
построил несколько замков между Казанью и Астраханью и на татарской границе.
Обеспечив, таким образом, расположение народа и даже дворянства, за исключением
самых проницательных и знатных, он отправил в ссылку под каким-то предлогом тех,
кого считал своими противниками. Наконец и императрицу, жену сказанного
покойного Ивана Васильевича, с сыном Дмитрием выслал в Углич… Как считают, мать
и некоторые другие вельможи, ясно предвидя цель, к которой стремился сказанный
Борис, и, зная об опасности, которой младенец мог подвергнуться потому, что уже
стало известно, что многие из вельмож, отправленных им в ссылку, были отравлены
в дороге, изыскали средство подменить его… И так как он не сомневался более ни
в ком, кроме как в сказанном принце, то, чтобы окончательно избавиться, он
послал в Углич погубить сказанного принца, который был подменен, что и было
исполнено... Принцу было 7 или 8 лет от роду. Тот, кто нанес удар, был убит
прямо на месте. А подложный принц был похоронен весьма скромно…
Наконец, в январе 1598 года сказанный Федор скончался.
Некоторые говорят, что сказанный Борис был виновником его смерти. С этих пор он
начал более, чем прежде домогаться власти, но так скрытно, что никто, кроме
самых дальновидных, которые однако же не осмелились ему противиться, не заметил
этого, так как он притворялся, что домогается для своей сестры, вдовы покойного
Федора… И так он заставил просить себя принять титул императора и, возражая,
увещевал их, что они напрасно так спешат, что дело заслуживает более зрелого
решения, что ничто их не торопит, ибо они в мире со всеми и что империя
останется в том же состоянии, в каком она была при жизни покойного, когда он же
был ее правителем до тех пор, пока они при зрелом рассуждении не выберут
другого. Истина была, однако же, в том, что при нем страна не несла урона, что
он увеличил казну, не считая городов, замков и крепостей, построенных по его
повелению, а также заключил мир со всеми соседями. А для того он хотел
надлежащим образом созвать сословия страны… чтобы вся страна единодушно приняла
решение, кого следует избрать, для чего нужно было время, ибо, как он говорил,
его желанием было удовлетворить всякого.
В это время он распустил слух, что… сам татарский хан с
большими силами идет разорять Россию. Узнав такую новость, народ стал более
настоятельно просить его принять корону, которую он принял после многих
возражений, что делает это против своей воли, так как есть много выходцев из
более знатных родов, чем он, и обладающих большим правом на корону, и что он и
без этого мог выказать свою отеческую любовь к народу, и с такой же заботой об
общественных делах, как и прежде. Но раз народ так его желает и никто другой не
желает вмешаться, он готов возложить на себя столь тяжкий груз, но только после
того, как будет дан отпор неверным… С этих пор его называли титулами его
предшественников.
Итак… он велел собрать войско в Серпухове… вблизи обычной
переправы татар, куда он отправился лично… В июле был дан смотр армии… Но,
чтобы закончить эту войну, не нашлось другого неприятеля, кроме посла с
примерно сотней людей… о чем Борис был хорошо осведомлен заранее. Эти
переговоры принесли ему очень большую славу, так как он показал послу все
военные силы России, приказав многократно дать залпы своей артиллерии… и,
наконец, отослал его со многими подарками.
Распустив после этого армию, сказанный Борис Федорович с
великим триумфом явился в город Москву. Ходил слух, что татарский хан,
прослышав о его приезде, не осмелился пойти дальше. И 1 сентября 1598 года
сказанный Борис был коронован.
У них нет ни одной школы, ни университета, только священники
учат читать и писать, что привлекает немногих… Никто из иноверцев не может
входить в их церкви. Патриарх, епископы и аббаты1 назначаются по воле
императора. Все церковные дела решаются патриархом, если они не имеют особой
важности, а в ином случае о них следует сообщать императору. Под любым
предлогом муж разводится с женой, отправляя ее против воли в монастырь, которых
там множество, и женится снова до трех раз. Император дарует каждому свободу совести…
за исключением римских католиков. Они не допускают у себя ни одного еврея… Под
властью русских находятся… магометанские нации… не считая сибиряков, лапландцев
и других, которые не являются ни христианами, ни магометанами, но следуют своим
причудам… не принуждаемые в религии…
Самые родовитые жительствуют постоянно в Москве, именно
князья, то есть герцоги, затем члены Думы, которые называются думными боярами,
затем окольничие… затем думные дворяне и прочие московские дворяне. Из этих
последних выбираются губернаторы и правители городов. Определенного числа
членов Думы не существует, так как от императора зависит назначить сколько ему
будет угодно… Спрашивают для вида священнослужителей, приглашая в Думу
патриарха с несколькими епископами, хотя, если говорить начистоту, нет ни
закона, ни долга, кроме воли императора будь она доброй или злой… Я считаю его
одним из самых неограниченных государей, из существующих на свете, так как все
жители страны – благородные и неблагородные, сами братья императора – называют
себя холопами государя… Сверх того в Думе держат двух думных дьяков, которых я
считаю скорее секретарями, чем канцлерами… Один из них – тот, в ведомство к
которому направляют всех послов и дела внешней торговли; другой – в ведомстве
которого все дела военных как наместников… так и прочих, за исключением
стрельцов – лучшей их пехоты… так как у них свое особое ведомство. Кроме того,
для каждой провинции страны есть свое ведомство, чтобы судить все споры,
которые случаются среди тех, кто служит императору. Туда входит один член Думы
или окольничий с дьяком… все судьи-чиновники должны довольствоваться своим
годовым содержанием и землями, которые они получают от императора… Что касается
горожан, то в каждом городе есть губной староста, который судит все дела… Эти
подначальные судьи властны также разыскивать и заключать в тюрьму всяких убийц,
воров и разбойников, подвергать их пытке и после признания писать о том в
Москву в… Разбойный приказ. Во всей России нельзя казнить человека без
постановления верховного суда в Москве…
Дворянство… получает ежегодно жалование и владеет землями
императора…
Они одеваются весьма просто, иначе только в праздничный день
или если император выходит к народу, или назначен прием какого-нибудь посла.
Все же это весьма богатая страна, так как из нее совсем не
вывозят денег, но они ввозятся туда ежегодно в большом количестве, так как все
расчеты они производят товарами, которые имеют во множестве, именно:
разнообразными мехами, воском, салом, коровьей и лошадиной кожей. Другие кожи, крашенные
в красный цвет, лен пеньку, всякого рода веревки, икру соленой рыбы они в
большом количестве вывозят в Италию, далее, соленую семгу, много рыбьего жира и
других товаров. Что касается хлеба, то хотя его очень много, они не рискуют
вывозить его из страны в сторону Ливонии… У них нет никаких минералов, кроме
железа весьма мягкого, хотя я сомневаюсь, чтобы в столь большой стране не
нашлось других ископаемых. Но у них нет никого, кто бы в них разбирался…
Императорская гвардия состоит из 10 000 стрельцов,
проживающих в городе Москве… У них лишь один генерал. Они разделены на… отряды
по 500 человек, над которыми стоит голова, по-нашему – капитан. Каждая сотня
человек имеет сотника и каждые десять человек – десятника… Каждый капитан
получает, смотря по заслугам, 30, 40 и до 60 рублей годового жалования и на тех
же основаниях землю до… 500 четвертей… Большинство сотников получают землю и от
12 до 20 рублей… а стрельцы 4–5 рублей в год. Помимо этого каждый ежегодно
получает 12 четвертей ржи и столько же ячменя…
Русские силы состоят большей частью из кавалерии, кроме
дворян нужно включать в нее остальных: выборных дворян и городовых дворян,
детей боярских их большое число. Отряды именуются по названию города, в котором
они имеют земли… И нужно, чтобы кроме себя лично каждый снарядил одного конного
и одного пешего воина с каждых ста четвертей земли, которые он держит,
разумеется в случае необходимости, так как в другое время довольно их самих.
Так собирается невероятное число, но скорее теней, чем людей… Что касается…
детей боярских, то их жалование 4, 5 или 6 рублей выплачивается за 6–7 лет
сразу. Все они держат земли от императора от 100 до 300 четвертей. Их служба
обычно соответствует жалованью, т.е. состоит скорее в том, чтобы образовать
количество, чем в чем-либо другом… В итоге получается множество всадников на
плохих лошадях, не знающих порядка… или дисциплины и часто приносящих армии
больше вреда, чем пользы…
Вернемся к Борису Федоровичу… У него был сын по имени Федор
Борисович и дочь [Ксения]. Тогда он начал действовать, с целью породниться с
какими-нибудь чужеземными государями1, чтобы укрепиться на троне самому и
закрепить его за своими родственниками. Кроме того, он начал ссылать тех, в ком
сомневался и заключал браки по своему усмотрению, соединяя узами родства со
своим домом важнейших из тех, кем надеялся воспользоваться…
В 1600 году явилось великое посольство из Польши… с которым
был заключен мир на 20 лет…
В 1601 году начался тот великий голод, который продлился три
года. Мерка зерна, которая продавалась раньше за 15 солей, продавалась за…
почти 20 ливров. В продолжении этих трех лет совершались вещи столь чудовищные,
что выглядят невероятными, ибо было привычно видеть, как муж покидал жену и
детей, жена умерщвляла мужа, мать – детей, чтобы их съесть. Я был также
свидетелем, как четыре, жившие по соседству женщины, оставленные мужьями,
сговорились, что одна пойдет на рынок купить телегу дров. Сделав это, пообещает
заплатить крестьянину в доме. Но, когда разгрузив дрова, он вошел в избу, чтобы
получить плату, то был удавлен этими женщинами и положен туда, где на холоде
мог сохраняться, дожидаясь, пока его лошадь будет съедена в первую очередь.
Когда это открылось, признались в содеянном и в том, что тело этого крестьянина
было третьим.
Словом это был столь великий голод, что не считая тех, кто
умер в других городах России, в городе Москве умерли от голода более 120 тысяч
человек. Они были похоронены в трех назначенных для этого местах за городом, о
чем заботились по приказу и на средства императора, даже о саванах для
погребения. Причина столь большого числа умерших в городе Москве состоит в том,
что император Борис велел ежедневно раздавать милостыню всем бедным, сколько их
будет… так что прослышав о щедрости императора, все бежали туда, хотя у
некоторых из них было еще на что жить. А когда прибывали в Москву… не могли
прожить… хотя в большие праздники и по воскресеньям получали… вдвойне. И впадая
в еще большую слабость, умирали в сказанном городе или на дорогах, возвращаясь
обратно.
В конце концов Борис, узнав, что все бегут в Москву, чтобы в
Москве умереть, что страна мало-помалу начала обезлюдевать, приказал больше
ничего им не подавать…
Сумма, которую император Борис потратил на бедных,
невероятна. Не считая расходов, которые он понес в Москве, по всей стране не
было города, куда бы он не послал больше или меньше для прокормления сказанных
нищих. Мне известно, что он послал в Смоленск… 20 тысяч рублей. Его хорошей
чертой было то, что он обычно щедро раздавал милостыни и много богатств передал
священнослужителям, которые, в свою очередь, все были за него. Этот голод
значительно уменьшил силы России и доход императора…
Все это время его [Бориса Годунова] беспокойство и
подозрительность постоянно возрастали. Он много раз ссылал Шуйских1, подозревая
их больше всех остальных, хотя средний брат был женат на сестре его жены.
Многие были безвинно подвергнуты пыткам за то, что они навещали их даже тогда,
когда они были в милости. Без приказания императора ни один врач под страхом
изгнания не смел посещать вельмож или давать им что-либо, так как во всей
России никогда не бывало никаких врачей, кроме тех, которые служат императору,
даже ни одной аптекарской лавки.
Наконец, прослышав в 1600 году молву, что некоторые считают
Дмитрия Ивановича1 живым, он с тех пор целые дни только и делал, что пытал и
мучил по этому поводу. Отныне, если слуга доносил на своего хозяина хотя бы
ложно в надежде получить свободу, он бывал им вознагражден. А хозяина или
кого-нибудь из его главных слуг подвергали пытке, чтобы заставить их сознаться
в том, чего они никогда не делали, не видели и не слышали. Мать сказанного
Дмитрия2 была взята из монастыря, где она жила, и отправлена примерно за 600
верст от Москвы.
Наконец, осталось совсем мало хороших фамилий, которые не
испытали бы что такое подозрительность тирана, хотя его считали очень
милосердным государем, так как за время своего правления до прихода Дмитрия в
Россию он не казнил публично и десяти человек, кроме каких-то воров, которых
собралось числом до 500 и многие из них, взятые под стражу, были повешены. Но
тайно множество людей были подвергнуты пытке, отправлены в ссылку, отравлены в
дороге и бесконечное число утоплены. Однако он не почувствовал облегчения.
Наконец, в 1604 году появился тот, кого он так опасался, а
именно Дмитрий Иванович3… Он примерно с 4 тысячами человек вступил в Россию
через Польскую границу, осадил сначала замок под названием Чернигов, который
сдался, затем другой, который также сдался. Затем он пришел в Путивль – очень
большой и богатый город, который сдался, и с ним многие другие замки как
Рыльск, Кромы, Карачев и многие другие… И поскольку его войско выросло, он
начал осаду Новгород-Северского… губернатора которого звали Петр Федорович
Басманов4… который оказал столь хорошее сопротивление, что он не смог его взять.
Наконец, 15 декабря армия императора Бориса расположилась
|
| |
| |
| poj35 | Дата: Пятница, 29.11.2013, 12:53 | Сообщение # 6 |
|
Майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 4222
Статус: Offline
| Указ Лжедмитрия I от 1 февраля 1606 г. О сыске беглыхкрестьян
Лета 7114-го февраля в 1 день бояря приговорили. Которые
бояря, и дворяне, и дети боярские, и владычних и монастырьских вотчин бьют
челом о суде в беглых крестьянех, а … бежали от них крестьяне до 110-го году,
до голодных годов, за год на посады, и в государевы дворцовые села, и в чорные
волости, и за помещиков и за вотчинников во крестьяня и в холопи, – и тех
приговорили, сыскивая, отдавати старым помещиком. Которые крестьяня, бежали во
110-м году и во 111-м и во 112-м году в голодные лета з животы, а прожита было
им мочно, а пришли за иных помещиков и за вотчинников жити во крестьяне и в
холопи – и тех, сыскивая, отдавати старым помещиком и вотчинником. А которые бегали
з животы в дальние места из Замосковных городов на украины, и с украины в
Московские городы, или из города в город, верст за двесте и за триста и болши,
а пошли от старых своих помещиков з животы и ростеряв животы, пришли к иным
помещиком в бедности, – и про то сыскивати около тех мест, откуду тот
крестьянин пошол. Да будет в сыску окольние люди скажут, что он был не беден и
збежал от своего помещика или от вотчинника з животы, а прокормитися ему было
мочно, а ныне за кем во крестьянех или у ково служит по кабале, – и того по
сыску отдати старому помещику или вотчиннику, из-за кого он збежал, каков он
есть. А про которого крестьянина скажут, что он в те голодные лета от помещика
или от вотчинника збрел от бедности, что было ему прокормитися нечим, – и тому
крестьянину жити за тем, хто его голодное время перекормил, а исцу отказывати:
не умел он крестьянина своего прокормити в голодные лета, и ныне его не пытай.
А которые крестьяня в голодные лета во 110-м и в 111-м и во 112-м году пошли в
холопи к своим или к сторонним помещиком или к вотчинником, кабалы служивые на
себя подавали, а старые их помещики или вотчинники учнут их вытягивати ис
холопства по крестьянству, – и того сыскивати накрепко. Будет сшол от бедности
и животов у него не было ничево, – и тем исцом отказывати: в голодные лета тот
помещик или вотчинник прокормити его не умел, а собою он кормитися не возмог, и
от бедности, не хотя умереть голодною смертью, бил челом в холопи, а тот его
приняв в голодные лета прокормил, и себя тем истощил, проча себе – и ныне того
крестьянина ис холопства [во крестьяне] не отдавати, а быти ему у того, хто его
голодные лета прокормил. … А которые крестьяне и из-за Москвы бежали до 110-го
году, до голодных лет за год, и которые после голодных лет во 113-м году и в нынешнем
во 114-м году, про тех крестьян, сыскивая, отдавати прежним помещиком и
вотчинником. А в чом будет спор, – и в том давати суд. А которые крестьяне
пошли в холопи до голодных лет, – и тех, сыскивая, по крестьянству ис холопей
отдавати. А на беглых крестьян по старому приговору дале пяти лет суда не
давати.
Вопросы и задания
1. Что Вам известно о причинах и целях, побудивших Лжедмитрия
I издать данный указ?
2. Какие изменения внес закон в практику борьбы с бегством и
вывозом крестьян и холопов?
3. В чем проявилась противоречивость закрепостительной
политики Лжедмитрия I? Чем, на Ваш взгляд, объясняется эта противоречивость?
|
| |
| |
| poj35 | Дата: Пятница, 29.11.2013, 12:53 | Сообщение # 7 |
|
Майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 4222
Статус: Offline
| Свержение Лжедмитрия I в описании очевидца (Паерле Г. Запискио путешествии из Кракова в Москву и обратно с 19 марта 1606 г. по 15 декабря
1608 г.)
27 мая [1606 г.], в субботу рано утром, открылся страшный
мятеж: знатнейшие московские бояре, составив заговор, вломились во дворец,
чтобы умертвить Димитрия. Немецкая гвардия1, стоявшая при воротах в числе 30
человек, была прогнана (прочие солдаты находились в своих домах, где велел им
остаться, именем великого князя, один из заговорщиков); после того бояре
разломали двери в покоях великокняжеских и ворвались в них. Димитрий, сведав о
такой измене, бросился в комнаты своей супруги2, рассказал ей о бунте и, дав
совет, как спасти себя, быстро побежал из одной комнаты в другую, наконец
выскочил из окна на подмостки, устроенные для свадебного празднества; отсюда
хотел спрыгнуть на другие, но оступился и упал с ужасной высоты, среди
небольшого двора; тут, увидев несколько стрельцов, бывших на страже, умалял их
спасти его жизнь, за что обещал им щедрую награду. Все стрельцы дали клятву
умереть за него. Между тем изменники не зевали, быстро его преследовали по всем
комнатам, выламывали двери; наконец увидели жертву среди стрельцов и
многочисленною толпою бросились по лестницам на двор. Стрельцы сначала твердо
стояли за великого князя и несколько отогнали крамольников; но Василий Иванович
Шуйский, зачинщик и глава всего заговора, собрав своих товарищей, убеждал их мужественно
довершить начатый подвиг: «Мы имеем дело не с таким человеком, – говорил он, –
который мог бы забыть малейшую обиду; только дайте ему волю, он запоет другую
песню: пред своими глазами погубит нас в жесточайших муках! Так! Мы имеем дело
не просто с коварным плутом, но со свирепым чудовищем; задушим, пока оно в яме!
Горе нам, горе женам и детям нашим, если эта бестия выползет из пропасти!» Тут
возопили в толпе: «Пойдем в стрелецкую слободу; истребим семейства, если они не
хотят выдать изменника, плута, обманщика!» Как скоро стрельцы услышали угрозы,
тотчас забыли клятвенное обещание спасти Димитрия и оставили его: любовь к жене
и детям всегда сильнее царских сокровищ! Бояре же бросились на великого князя,
избили его жестоко и неоднократно спрашивали, точно ли он сын Иоанна
Васильевича? «Отведите меня к матери, – отвечал Димитрий, – и ее спросите; если
она отречется от меня, тогда делайте, что хотите». «Она отрекается от тебя, –
воскликнул Голицын1, бывший в числе главных заговорщиков, – и говорит торжественно,
что ты не сын ее, а обманщик!» С этим словом Голицын рассек ему голову саблею;
это еще более остервенило бунтовщиков; наконец, один из них, именем Григорий
Воейков1, подскочил к Димитрию и выстрелил в него: он упал и тут же испустил
дух. Вместе с ним убит верный слуга его Петр Басманов2, главный вождь русской
армии. Трупы их, нагие, безобразные, были брошены на площадь перед замком: там
они лежали трое суток.
Великая княгиня, между тем, заперлась с своими женщинами с
одной комнате; туда ломилась чернь; но один благородный поляк, именем
Осмольский, смело, мужественно отражал толпу до тех пор, пока не пришли два
боярина, которые прогнали чернь и спасли благородных полек от насилия.
Осмольский, однако, был застрелен; пуля, поразив его навылет, пробила стену и
ранила благородную вдову Хмелинскую, которая умерла через несколько дней от
раны.
После этого убийцы излили злобу на музыкантов великого князя:
16 человек умертвили, а многих изуродовали; не убили же последних только
потому, что считали их уже мертвыми; потом вломились в дом главного повара
великой княгини, Адама Горского, умертвили многих служителей и разграбили все
имение его. Воеводу же Сендомирского3 они не тронули потому, что с ним было
много людей вооруженных, и только уведомили его о смерти Димитрия. «Я не знаю
ничего, что случилось, – отвечал воевода, – но подумайте, что вы делаете? Я
никого не трону; если же меня оскорбят, буду защищаться до последних сил, до
последнего человека!» Изменники приняли меры, чтобы поляки во время смятения не
подоспели на помощь к великому князю и не расстроили бы их замысла: для этого
ночью перегородили огромными деревьями ту улицу, где расположена была польская
конница; били в набат во всех церквах и везде кричали, что поляки режут бояр в
Кремле и хотят овладеть столицею. Чернь, многочисленными толпами, с яростию
бросилась на постоялые дворы иноземцев, особенно же в Никитскую улицу, где жили
придворные чины великого князя и великой княгини. Поляки спрашивали у
мятежников, что им надобно? Они же издали кричали: «Отдайте оружие, если хотите
остаться живыми!» Некоторые, ничего не ведая и вовсе не подозревая злого
умысла, выдали свои ружья и сабли; но тотчас были схвачены, раздеты донага и
изрублены в куски. Другие же, размыслив, что все равно, пасть ли в битве или отдать
себя в руки безумной черни, решились обороняться и сражались мужественно и до
последнего издыхания. Резня была страшная; вся Никитская улица покрылась
трупами и кровью: никогда, ни в какой битве не погибало вдруг так много юных
дворян польских, даже и во время трехлетней войны Стефана Батория с Россиею1.
Умертвив многих, мятежники приступили к дому князя
Вишневецкого2; но были отбиты его людьми. Князь, видя, что разъяренная чернь
снова стремится на двор его с луками, пищалями и двумя пушками, собрал своих
людей, с геройскою храбростию бросился в средину неприятелей, взял одну большую
пушку, множество злодеев положил на месте собственным их оружием и только тогда
прекратил битву, когда Василий Шуйский, в знак переговоров бросив вверх шапку,
предложил ему мир и безопасность с клятвенным обещанием оставить его
невредимым, только с условием, чтобы поляки отдали все свое оружие. Князь
согласился исполнить это требование: сам он с Василием Шуйским и немногими из
своих людей отправился на постоялый двор; но едва он удалился, чернь напала на
безоружных служителе его, оставленных в доме для надзора за вещами, побила их
всех до одного, а имущество разграбила.
Отсюда она спешила к дому Сигизмунда Тарло, где, кроме жены
его и благородной вдовы Гербортины, были многие знатные поляки с своими
служителями, как то: Любомирский, пан Иордан и другие1; чернь бросилась на
двор, но не смела вломиться в покои, ибо видела, что находившиеся там господа и
служители, имея довольно ружей, приготовились к упорному сопротивлению; посему
кричала: «Отдайте ружья, если дорога вам жизнь; мы не хотим вашей крови, а
желаем только восстановить в городе спокойствие; когда же не верите нашим
словам, мы готовы присягнуть, что вы останетесь невредимы». Поляки не знали,
что делать; наконец, по просьбе женщин, выдали свое оружие. Москвитяне, получив
его, принялись сперва за бывших на дворе служителей, обобрали их до последней
рубахи и прибили до полусмерти; когда же господа напомнили им клятвенное
обещание, они еще более разъярились и умертвили несчастных; после того
разграбили нижний этаж дома, коней увели, экипажи изломали в куски, всю посуду
похитили, потом ворвались в верхние покои, не давая пощады никому, самим
женщинам: супругу Тарло и госпожу Герботину не только обобрали дочиста, но били
кулаками без милосердия; все же золото, серебро, дорогие платья и другие вещи,
найденные в доме, разделили между собой. Польские воины, служившие великому
князю, узнав о смерти государя, немедленно сели на коней и выехали в чистое
поле; там они заключили с москвитянами договор, по коему могли выйти из России;
но потеряли все свое имение. Дружина же воеводы Сендомирского, при самом
волнении, схватила оружие и приготовилась к битве; но увидев, что на нее навели
пушки, удалилась на большой двор, где обыкновенно стояла, и там заключила
договор с русскими. Много можно было бы рассказать, как москвитяне разбивали
постоялые дворы, грабили, резали без милосердия поляков, обманутых лестию и
ложными клятвами; но для краткости прекратим нашу повесть. Во время смятения погибло
поляков около 600 человек, а москвитян слишком 1 000; их пало бы гораздо более,
если бы они коварным обещанием мира не выманили оружия у своих гостей, которые,
отдав его, гибли беззащитными жертвами.
Обнаженный труп Димитрия брошен был на площади. Там издевалась
над ним чернь: положив на брюхо маску, вымазанную нечистою грязью, москвитяне
кричали: «Вот твой Бог!» Иные вонзали в тело ножи и бросали его с одного места
на другое. Наконец, по прошествии трех суток, один купец выпросил у бояр
позволение похоронить Димитрия за городом, отчасти из сострадания, отчасти в
намерении прекратить бесстыдные над ним забавы площадных торговок. И в могиле
ему не было покоя: в народе разнеслась молва, что ночью там виден огонь и
раздается веселая музыка; для того через восемь дней вырыли труп из могилы,
сожгли в пепел и, зарядив им огромную пушку, выстрелили в те ворота, коими он
вступил в Москву, чтобы и праха его не оставалось.
Смута глазами современников
Сказание Авраамия Палицына об осаде Троице-Сергиева Монастыря
(отрывок)
Сначала попустил Господь Бог владеть нами расстриге Григорию
Отрепьеву, назвавшемуся царским сыном Дмитрием Ивановичем всея Руси и на
царский престол взошедшему. Но в скором времени тот Григорий умер лютою
смертью. Потом на то же место другой назвался. И доходит до самого града
Москвы, но не принят оказывается. Повсюду же в России слух о нем прошел, и
потому все воры к нему собрались: не на царский престол его возвести, но все
древние царские сокровища расхитить. Вся Россия от ложных царей мучительно
страдает. Всей России царем Василий Иванович называется, тушинским же вором все
Российское государство разоряется.
Малое некое число городов в Поморье не соблазнилось и по
крестному целованию держалось Московского государства. Иные же по причине
дальнего отстояния подчинены были врагам российским. Труден же был путь
отовсюду к Москве для всех добра хотевших, ибо обложили враги царствующий град
вокруг. Из-за недостатка во всем необходимом в предельно бедственном состоянии
был град Москва. Из него убегавшие, и не желая, число врагов пополняли, и
самоуверенно по этому поводу враги веселились.
Великая же тогда польза была царствующему граду от обители
чудотворца Сергия. У моря на Севере живущие люди и из Великого Новгорода люди,
и из Вологды, и с Двины-реки и вся Сибирская земля – все помогали Москве. Также
и из Нижегородской земли, и из Казани люди все без измены служили. И когда
кому-нибудь из всех названных мест некуда было деться, то все они в обитель
чудотворца приходили.
«Временник» Ивана Тимофеева (извлечения)
В последние годы текущего времени Шуйский, по имени Василий,
называемый царем всей Руси, сам себя избрав, сел на престол имевших верховную
власть первых самодержцев, думаю, без Божия избрания и без его воли, и не по
общему из всех городов Руси собранному народному совету, но по своей воле; (это
свершилось) с помощью некоего присоединившегося к нему ложного вельможи,
совершенно худородного Михаила Татищева, согласного с ним в мыслях,
непостоянного в делах и словах, хищного как волк. Этот вышеупомянутый Василий,
без соизволения людей всей земли, случайно и спешно… людьми, находящимися
только тут, в царствующем городе, без всякого его сопротивления, сначала в
собственном его дворе был наречен, а потом и поставлен царем всей великой
России.
В годы, когда прекратился со смертью предел царствующего над
нами Бориса и когда поражен был гневом ярости Господней и убит рукою народа
Расстрига1, зависть к царствованию возникла и у царя Василия, и, как стрелою
подстреленный властолюбием первых, он поступил еще более дерзко, чем те двое:
весьма неосмотрительно и спешно сел на престол, так как не был искусен в этом.
Он создал себе дом и не углубил его в землю, но основал его только на песке.
Без согласия всей земли сам себя поставил царем, и все люди были смущены этим скорым
помазанием (на царство); этим он возбудил к себе ненависть всех городов своего
государства. Отсюда, после первых (захватчиков), началось все зло на Руси и
стали происходить в земле многие нестроения; именно – (началось) непослушание и
самовластие рабов и осада городов, так что свои, одной с нами веры рабы, придя
войском к матери городов (Москве), этим своим приближением к стенам города
изменнически оказывали презрение самой главе царства, а нововоцарившийся
(Василий Шуйский) со всем своим родом был ими заперт, как птица в клетке.
Когда внезапно пораженный гневом ярости Господней, преданный
руками народа телесной смерти среди самых царских чертогов, а потом выброшенный
из них на площадь посреди столицы, пал, как бы пораженный громом, львенок,
аспид2 или, лучше, яйцо василиска3, – Гришка Расстрига, по прозвищу Отрепьев, –
он был как бы сыном по своему злобному обещанию Литовскому королю Сигизмунду4.
Тогда король Сигизмунд дерзко ополчился на все то доброе, что в нас с помощью
Божией спело и умножилось, и прежде всего на благочестивую и пресветлую веру…
Если он и не сам, ополчившись, двинулся и пришел на нас, то отпустил к городу –
главе нашего царства – всех своих хорошо вооруженных людей с приказанием
прельстить и вторично некоторого (тушинского вора) облечь, как в одежду, в
несвойственное имя – и прочее, чему их обоих научил учитель их – враг1. И те
наши города, которые им случилось разорить, они стерли все до конца и сделали
пустыми и, подойдя к матери городов и остановившись в нескольких верстах с целью
осады, создали укрепления. Нашего царя, срамодействующего Василия, со всем
родом и с теми, кто был в городе, напугав, заперли, как птицу в клетке, и
заставили его оставаться тут безвыходно.
Имя Расстриги, вновь ожившее после его достоверного убиения,
пришло вместе с прочими и начало служить коварным замыслам второго поругателя
истинного имени, который ложно называл себя настоящим государем царевичем
Дмитрием, прельщая нас, что он нами царствует, и, сочиняя ложь, говорил, что он
как-то сохранился и бегством спасся от смерти. Этой ложью он неразумных уловлял
в свою волю.
Среди отступников, соединившихся с чужими силами, помогающих
мудровать против нас нашим противникам, были не только одни мелкие наши воины,
но немало было и вельмож и других близких к царю сановников. Вместе с ними
каждый из тех, которые по чину принадлежали к царскому двору, – переезжал вон
из города в стан противников, прельстившись неподтвержденным обманом и
соблазняя прочих, показывая всем образец своей слабости и немужества, как будто
можно было всех людей привести в подобную им погибель. И эти так делали, и
другие, из соседних городов, которые клялись телесному врагу (самозванцу)
крестной клятвой, пачкая ложью не столько уста, сколько души свои, – одни, не
любя царя, в городе, другие – из-за недостатка необходимого для жизни, так как
в городе тогда был сильный голод. Коротко говоря, не столько осталось людей в
городе с царем, сколько было перебежчиков, которые перешли к ложному царю.
Если даже перебежавшие туда и знали, что он ложный царь,
поклонялись ему, как кумиру, представленному в телесном образе, досаждая таким
образом настоящему царю, который находился в городе, и городу, как чужому,
вместе с врагами все время творя всякие пакости. Они же, незадолго перед этим в
концы земли всего нашего царства, как саранча, расходились безбоязненно, не
находя нигде сопротивляющихся им, а наоборот, (находя) способствующих им: все
города и села они пленили, жителей и верных подвергая мукам, а имения их
расхищая. И невозможно кому-нибудь счесть или описать многочисленные беды
русского народа. Вопросы и задания
1. Сравните восприятие событий Смутного времени Г. Паерле с
восприятием этих событий дьяком Иваном Тимофеевым. Почему различны их взгляды?
2. Охарактеризуйте, основываясь на описаниях Г. Паерле, нравы
эпохи.
3. Почему Лжедмитрий I не удержался на русском престоле? Чем
могли быть недовольны различные слои русского общества (как враги, так и
недавние сторонники Лжедмитрия)? Почему различные социальные группы действовали
заодно в майские дни 1606 г.?
4. Можно ли, с Вашей точки зрения, отдать предпочтение одной
из участвовавших в событиях сторон? Обоснуйте свое мнение.
5. Каких политических воззрений придерживался дьяк Иван
Тимофеев? Предположите, как бы он действовал и кому бы отдал свои политические
симпатии в 1607–1613 гг.
6. Сформулируйте отличия взглядов двух современников – И.
Тимофеева и А. Палицына – на Смуту.
|
| |
| |
| poj35 | Дата: Пятница, 29.11.2013, 12:53 | Сообщение # 8 |
|
Майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 4222
Статус: Offline
| Крестоцеловальная запись царя Василия Шуйского (1606 г.)
Божиею милостию мы, великий государь царь и великий князь
Василий Иванович всеа Русии, щедротами и человеколюбием славимого бога и за
молением всего освященного собора, и по челобитью и прошению всего
православного християнства, учинилися есьмя на отчине прародителей наших, на
Российском государстве царем и великим князем, его же дарова бог прародителю
нашему Рюрику, иж бе от Римского кесаря, и потом многими леты и до прародителя
нашего великого князя Александра Ярославича Невского на сем Российском
государстве быша прародители мои, и по сем на Суздальский уезд разделишась, не
от неволи, но по родству, якоже обыкли болшая братия на болшие места седати. И
ныне мы, великий государь, будучи на престоле Российского царствия, хотим того,
чтобы православное християнство было нашим царским доброопасным правительством
и в тишине, и в покое и в благоденствии. И поволил есми яз, царь и великий
князь Василий Иванович всеа Русии, целовати крест на том, что мне, великому
государю, всякого человека, не осудя истинным судом з бояры своими, смерти не
предати, и вотчин, и дворов, и животов у братии их, и жен и у детей не
отъимати, будет которые с ними в мысли не были, также и у гостей, и у торговых
и у черных людей, хотя которой и по суду и по сыску доидет и до смертныя вины,
и после их у жен и у детей дворов, и лавок, и животов не отъимати, будут они с
ними в той вине не повинны; да и доводов ложных мне, великому государю, не
слушати, а сыскивати всякими сыски накрепко и ставити с очей на очи, чтоб в том
православное християнство без вины не гибли; а кто на кого солжет, и, сыскав,
того казнити, смотря по вине того что был взвел неподелно, тем сам осудится. На
том на всем, что в сей записи написано, яз царь и великий князь Василий
Иванович всеа Русии, целую крест всем православным християнам, что мне, их
жалуя, судити истиным праведным судом, и без вины ни на кого опалы своея не
класти, и недругам никому в неправде не подавати, и от всякого насильства
оберегати.
Вопросы и задания
1. Что Вам известно о причинах и целях, побудивших Василия
Шуйского дать крестоцеловальную запись при «избрании» его на царство?
2. Вчитайтесь в текст «Крестоцеловальной записи царя Василия
Шуйского». Каково было потенциальное и реальное значение этого документа?
3. Что нового этот документ внес или мог внести в
политический строй государства? Каковы могли быть его последствия?
|
| |
| |
| poj35 | Дата: Пятница, 29.11.2013, 12:54 | Сообщение # 9 |
|
Майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 4222
Статус: Offline
| Соборное уложение царя Василия Шуйского о крестьянах ихолопах, 9 марта 1607 г.
Лета 7115-го (1607) марта в 9 день государь царь и великий
князь Василий Ивановичь всеа Руси с отцом своим Иермогеном патриархом, со всем
освясченным собором и с своим царским сигклитом, слушав доклада Поместной избы
бояр и диаков, что де переходом крестьян причинились великиа крамолы, ябеды и
насилия несмочным от сильных, чего де при царе Иване Васильевиче не было,
потому что крестьяне выход имели волный; а царь Федор Иванович, по наговору
Бориса Годунова, не слушая советов старейших бояр, выход крестьяном заказал и у
кого колико тогда крестьян где было, книги учинил, и после от того началися
многие вражды, кромолы и тяжи1. Царь Борис Федоровичь, видя в народе волнение
велие, те книги отставил и переход крестьяном дал, да не совсем, что судии не
знали, како по тому суды вершити. И ныне чинятся в том великие разпри и
насилиа, многие разорения и убивства смертные, и многие разбои, и по путем
граблениа содеяшася и содеваются.
Сего ради приговорили есми и уложили по святым вселенским
соборам и по правилом святых отец.
Которые крестьяне от сего числа пред сим за 15 лет в книгах
101-го году (1592–1593) положены, и тем быть за теми, за кем писаны; а буде те
крестьяне вышли за кого иного, и в том есть на крестьян тех или на тех, кто их
держит, челобитье, и те дела не вершены, или кто сентебря по 1-е число сего
года будет бить челом, и тех крестьян отдавати по тем книгам, с женами и детми
и со всеми их животы, тем, за кем они писаны, до сроку Рождества Христова
106-го году (1608) без пожилаго, а не отдаст кто на тот срок, ино на нем брати
за приим и пожилое по сему уложению; а не было о которых крестьянех челобитья
по сесь день и сентября по 1-е не будет, и тех после того не отдавати, а
написати их в книги за тем, за кем они ныне живут, и предь за пятнатцать лет о
крестьянех суда не давати и крестьян не вывозити (не возврасчать).
Вопросы и задания
1. Что Вам известно о причинах и целях, побудивших Василия
Шуйского издать Уложение о крестьянах и холопах?
2. Интересы какого сословия защищались этим законом?
3. Какие изменения внес закон в практику борьбы с бегством и
вывозом крестьян и холопов?
|
| |
| |
| poj35 | Дата: Пятница, 29.11.2013, 12:54 | Сообщение # 10 |
|
Майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 4222
Статус: Offline
| Договор между «Семибоярщиной» и гетманом С. Жолкевским опризнании польского королевича Владислава русским царем, 17 августа 1610 года
По благословению и по совету святейшего Ермогена, патриарха
Московского и всея Руссии1... и всего освященного собора и по приговору бояр и
дворян и дьяков думных... и торговых людей... и всех чинов служилых людей
великого Московского государства мы бояре князь Федор Иванович Мстиславский, да
князь Василий Васильевич Голицын, да Федор Иванович Шереметев, да окольничий
князь Данило Иванович Мезетской, да думные дьяки Василий Телепнев, да Томило
Луговской1 съезжалися великого государя Жигимонта2 короля Польского и великого
князя Литовского с Станиславом Желковским3 ... с воеводою, гетманом короны
польской и говорили о обираньи государском на Владимирское и Московское и на
все великие государства Российского царствия и приговорили на том: что послати
бити челом к великому государю к Жигимонту королю Польскому и великому князю
Литовскому, и к сыну его к королевичу ко Владиславу Жигимонтовичу1, чтоб
великий государь Жигимонт король пожаловал, дал на Владимирское и Московское и
на все великие государства Российского царства сына своего Владислава
королевича; о чем святейший Ермоген патриарх Московский и всея Руссии, и весь
освященный собор Бога молят, и Владислава королевича на Российское государство
хотят с радостию... А мы все бояре и дворяне, и дьяки думные, и приказные люди,
и торговые люди, и стрельцы, и казаки, и всех чинов служилые люди Московского
государства великому государю королевичу Владиславу Жигимонтовичу и детям его
целовали святой животворящий крест Господень на том, что нам ему вовеки
служити, как прежним прирожденным государям... А на которой мере государю
королевичу Владиславу Жигимонтовичу быти на Российском государстве, и о том мы
бояре... дали гетману письмо по статьям, и на те статьи дал нам боярам гетман
запись и утвердил своею рукою и печатью, и на той записи целовали крест гетман
и все полковники за великого государя Жигимонта короля... а мы бояре дали
гетману сее запись... о тех же статьях: королевичу Владиславу Жигимонтовичу,
колико придет в царствующий град Москву, венчать на государство царским венцом
по прежнему чину. А будучи королевичу Владиславу Жигимонтовичу на Российском
государстве, церкви Божий по всем городам и селам чтити, и от разоренья
оберегати и святым Божиим иконам и чудотворным мощам поклонятся и почитати,
костелов и иных вер молебных храмов в Московском государстве нигде не ставити;
а что говорил гетман, чтоб в Москве хотя б один костел быти мог для людей
польских и литовских, которые при государе королевиче мешкати2 будут, о том
государю королевичу с патриархом и со всем духовным чином и с боярами и со
всеми думными людьми говорит; а христианские наши православные веры греческого
закона ничем не рушати и не бесчестити и иных никаких вер не вводити, чтоб наша
святая православная вера греческого закона имела свою целость и красоту
по-прежнему. А что дано церквам Божиим и в монастыри вотчин или угодий, не отъимати.
Боярам и дворянам, и приказным всяким людям у всяких государственных дел быти
по-прежнему; а польским и литовским людям на Москве ни у каких дел и по городам
в воеводах и в приказных людях не быти. Прежних обычаев и чинов не переменяти и
московских княжеских и боярских родов приезжими иноземцы не понижати. А
жалованье денежное и вотчины, кто что имел, тому быти по-прежнему. Суду быти по
прежнему обычаю и по судебнику Российского государства, а будет похотят в чем
пополнити для укрепления судов, и государю на то поволити с думою бояр и всей
земли. А кто винен будет, того по вине его казнити, осудивши наперед с бояры и
с думными людьми а жены, дети, братья, которые того дела не делали, тех не
казнити и вотчин у них не отъимати; а не сыскав вины и не осудивши судом всеми
бояры, никого не казнити. Доходы государские с городов, с волостей, также с
кабаков и с тамог1 велети государю сбирати по-прежнему; не поговоря с бояры, ни
в чем не прибавливати. А которые города от войны запустели, и в те городы и
уезды послати государю описати и дозирати, много ль чего убыло, и доходы велети
имати по описи и по дозору; а на запустошенные вотчины и поместья дати льготы,
поговоря с бояры. Купцам торговати повольно по-прежнему. А про вора2, что
называется царевичем Дмитрием Ивановичем, гетману промышляти с нами, бояры, как
бы того вора изымати или убити; а как вор изыман или убит будет, и гетману со
всем королевским войском от Москвы отойти. А только вор Москве похочет какое
воровство или насильство чинити, и гетману против того вора стояти и биться с
ним. И во всем королевичу Владиславу Жигимонтовичу делати по нашему прошенью, и
по договору послов с великим государем Жигимонтом королем, и по сей утверженной
записи. А о крещеньи, чтоб государю королевичу Владиславу Жигимонтовичу
пожаловати креститися в нашу православную христианскую веру и быти в нашей в
православной христианской греческой вере; и о иных недоговорных статьях и о
всяких делах как бы меж государьми и их государствы о всем договор и докончание
учинилось. А для утверждения, к сей записи мы бояре печати свои приложили, а
дьяки руки свои приписали3... Вопросы и задания
1. Объясните причины написания договора.
2. Формально «Договор…» выглядит как обращение всего
свободного русского общества к польскому королю Сигизмунду III. Проанализируйте
текст и скажите, интересы каких социальных групп в наибольшей степени
отражаются и защищаются этим документом.
3. Насколько значительно изменилось бы государственное
управление и политические традиции России после восшествия на русский престол
Владислава в соответствии с данным договором?
4. О чем свидетельствует факт договора между «Семибоярщиной»
и гетманом С. Жолкевским? Оцените последствия принятия договора.
5. Дайте историческую оценку договора 1610 г. Однозначна ли
она?
|
| |
| |
| poj35 | Дата: Пятница, 29.11.2013, 12:54 | Сообщение # 11 |
|
Майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 4222
Статус: Offline
| НАКАЗ, ДАННЫЙ ПРИ ОТПРАВЛЕНИИ К ПОЛЬСКОМУ КОРОЛЮ СИГИЗМУНДУIII РОССИЙСКИХ ПОСЛОВ Ростовского митрополита Филарета, боярина князя Василия
Васильевича Голицына, окольничего князя Данилы Ивановича Мезецкого, думного
дворянина Василия Борисовича Сукина и дьяков думных Томилы Луговского и Василия
Сытовного1
Лета 1610 августа 17 день святейший Гермоген патриарх
Московский и всея Руси и митрополиты, и архиепископы, и епископы, и игумены, и
весь Освященный собор, и бояре, и окольничьи, и дворяне, и дьяки думные... и
всяких чинов московского государства служилые и жилецкие люди, советовав,
приговорили ехать бить челом к великому государю Сигизмунду королю польскому и
великому князю Литовскому и сыну его великому государю и королевичу Владиславу
Сигизмундовичу митрополиту Филарету2 Ростовскому и Ярославскому, да, боярину,
да с ними вместе от всего Московского государства от всех чинов людям, а списки
тем людям даны боярину князю В.В. Голицыну.
А как приедут в польские и литовские полки, что стоят под
Москвой, им сослаться с гетманом Станиславом Желковским, что едут они от
патриарха и от всего Освященного собора, и от всех чинов людей Российского
государства к Сигизмунду и к сыну его Владиславу для доброго земского дела. Да
как им гетман приставов даст, и митрополиту Филарету и боярину князю Василию
Васильевичу с товарищами идти к королю к Смоленску в королевские полки. Да как
король и королевич пожалуют велеть им быть у себя, молвить митрополиту
Филарету: «Божьей милостью великий государь Сигизмунд, святейший Гермоген
патриарх Московский и всея Руси и весь священный собор Бога молят и вам
великому государю челом бьют». А после того говорить боярину кн. Василию
Васильевичу: «Бояре Федор Иванович Мстиславский с товарищами и всего великого
Московского государства всех чинов люди вам, великому государю, челом бьют». А
будет тут при короле сын его, править челобитные великому государю королевичу
Владиславу. А после того подать королю верущие грамоты1, а подав, говорить
речь:
1. Боярину Василию Васильевичу: «Божьей милостью вам великому
Сигизмунду святейший Гермоген патриарх Московский и всея Руси и всех станов
служилые и жилецкие люди великого Российского царства велели бить челом. Был на
Российском царстве государь царь и великий князь Василий Иванович2 всея Руси и
при его государстве многие города не похотели ему государю служить. И от того
началась многая смута и рознь. И многая христианская кровь от того пролилась. И
московского государства всех чинов люди били челом и Василий Иванович о том
порассудя, государство отставил. И святейший Гермоген и весь Освященный собор,
и… всех чинов служилые и жилецкие люди говорили и советовались, чтоб, прося у
Бога милости… избрать на Владимирское и на Московское, и на все великие
государства Российского царства государя царя и великого князя всея Руси».
Окольничьему князю Данилу Ивановичу: «И советовав, о том
патриарх Гермоген со всем Освященным собором… и всех чинов люди Московского
государства приговорили бить челом вам и сыну вашему, чтобы вы, великий
государь, пожаловали дали своего королевича Владислава. А сыну твоему государю
нашему пожаловать креститься в нашу Православную христианскую веру греческого
закона. И быть ему в ней как были прежде великие государи наши... И по совету и
по благословению Гермогена и всяких чинов людей Московского государства бояре…
съезжались о том и о иных государственных и о земских делах говорить с
Станиславом Желковским… о которых делах гетманы с боярами договор учинили и
постановили, о тех делах и записи… подписали с обеих сторон. И на всех статьях
гетман и полковники, и ротмистры крест целовали за вас и сына вашего… и за
себя, и за всю рать. А великого Московского государства и черные люди, и всех
чинов служилые и жилецкие люди целовали крест на том, чтобы бить челом
Сигизмунду, чтобы дал сына своего Владислава королевича».
Думному дьяку Томиле: «Святейший Гермоген… и всех чинов
служилые и жилецкие люди Московского государства великому государю королевичу
Владиславу и детям его, которых ему Господь бог даст, целовали… крест
Господень, чтобы нам ему государю и детям его во веки и добра хотеть во всем
как и прежним прирожденным великим государям… всея Руси. А лиха ему государю и
детям его нам не хотеть… не мыслить и иного никого из Московского государства и
из иных государств на Московское государство опричь государя королевича
Владислава не хотеть. А ему государю, будучи на Московском государстве,
пожаловать делать во всем по нашему прощению и по договору нас – Московского
государства послов – с великим государем Сигизмундом королем и по утвержденной
записи гетмана Станислава Желковского».
Дьяку Сытовному: «А о большом деле о крещении Владислава в
нашу Православную и христианскую веру греческого закона и о иных многих статьях
гетман Желковский не сказал и приговорил о том послать бить челом вам и сыну вашему
от всего Московского государства послов. И святейший Гермоген и всех чинов
служилые и жилецкие люди прислали бить челом к вам, чтобы… государь наш
королевич Владислав пожаловал крестился в нашу Православную веру как прежние
великие государи наши…».
Боярину князю Василию Васильевичу: «Святейший Гермоген и всех
чинов… люди… велели бить челом, чтобы государь наш королевич Владислав
пожаловал пошел… в царствующий град Москву не мешкая, чтобы государства
Российские, видя его государевы пресветлые очи… приняли покой и тишину. А для
подлинного становления… пожаловали бы вы, великий государь, велели с нами
говорить панам рады королевской».
А панам говорить князю Василию Васильевичу Сигизмунду и сыну
его: «Святейший Гермоген и всех чинов… люди велели бить челом
1 статья. Чтобы отпустил сына, а Владислав пожаловал бы
креститься от Филарета митрополита Ростовского и Ярославского…
2 статья. Чтобы Владислав, будучи на Московском государстве,
от Папы Римского их закон о вере не просил и благословения не принимал, и с ним
о том не ссылался.
3 статья. Которые… люди… захотят своим малоумием от греческой
веры отступить к римской вере и государю королевичу Владиславу позволить боярам
и всей земле таких казнить смертью, а… животы брать на себя великого государя…
4 статья. Взять с собой в Московское государство из Польши и
Литвы немногих людей, без которых ему быть нельзя...
7 статья. …города Московского государства, в которых ныне
польские и литовские люди…со всем, как было до нынешней Смуты, к Московскому
государству очистить1...
9 статья. Всяких людей российского государства… в нынешнюю
Смуту взятых в полон в Польшу и Литву, Сигизмунд пожаловал бы… велел, сыскав,
отдать в Московское государство без выкупа по тому же как и польские и
литовские люди были в полоне в Московском государстве и отданы гетману
Станиславу без выкупа.
10 статья. Сигизмунд пожаловал бы по утверждению, на чем
крест целовал гетман Желковский, совершил – от Смоленска отступил и тесноты
никакой Смоленску и Смоленскому уезду чинить не велел, и людей бы всех польских
и литовских из всего Смоленского уезда велел вывести.
И на тех бы на всех статьях Сигизмунд и сын его сами целовали
крест… чтобы то утверждено было крепко и неподвижно навеки…
Будут против первой статьи паны говорить в ответе, что быть
королевичу в римской вере… и боярину князю Василию Васильевичу с товарищами
говорить: «От крещения Русской земли… тому больше 600 лет и от тех мест и по се
место2 на великих российских государствах были государи православной
христианской веры…».
А против третьей статьи будут паны говорить, что того не
унимать, кто в какой вере захочет быть и в том всякому воля. И боярину князю
Василию Васильевичу говорить: «Из начала все люди Российского царства держали
Православную веру… а иных никаких вер… не принимали и воли3 в российском
государстве отступать от нашей веры в иные веры не бывало и ныне тому быть
невозможно, а только которые русские люди учнут преступать от греческой веры к
римской вере и в том чаять в людях ссоры и мятежи и всякое недобро».
А против седьмой статьи будут паны просить королевских
убытков, что он Сигизмунд поднимался в Московское государство под Смоленск4… и
боярину князю Василию Васильевичу говорить: «Московское государство и так до
конца разорено… и многие народы христианские выведены в Польшу и Литву, и
многие города и места от войны польских и литовских людей запустели… а
Сигизмунд писал к людям Московского государства, что он пришел… для успокоения,
и… Сигизмунд король пожаловал для сына своего государя нашего королевича
Владислава убытки свои и наклады отставил…». А будут паны говорить о заплате
найма на тех польских и литовских людей, которые были с вором1 и боярину князю
Василию Васильевичу с товарищами говорить: «Сами можете рассудить за то ли тем
людям найм давать, что они без королевского повеления… пристали к вору и
христианскую кровь многую пролили и Московское государство разорили, многие
города и места повоевали и пограбили… и до конца святые места разорили. Такое
зло учинили, сложася с вором, чего в Российском государстве искони не бывало.
Да сверх того имали они же найм на воре, собирая Московского государства с
городов. Да и ныне те польские и литовские люди, которые были с вором…
Московского государства многие города и монастыри разоряют и пустошат… А ныне
великий государь Сигизмунд король и сын его пожаловали бы свою государскую
милость оказали ко всему Московскому государству, велели всех польских и
литовских людей из городов Московского государства вывести к Московскому
государству…».
О тех всех статьях… написать утвержденную грамоту и печати
государские Сигизмунду и Владиславу к сей грамоте приложить… и боярину князю
Василию Васильевичу с товарищами в случае согласия Сигизмунда целовать крест на
все на те статьи… за все Московское государство… А сам бы Сигизмунд пожаловал
бы со всеми своими людьми вышел в свои государства… чтобы сына его великого
государя нашего королевича Владислава великие российские государства не пустели
и не разоряли. Да на которой мере о том о всем постановят, …о том отписать к
Москве к патриарху и к боярам…
Вопросы и задания
1. Как трактует «Наказ» события Смуты? Насколько эти
характеристики верны?
2. С какими целями патриарх и бояре приглашали королевича
Владислава на русский престол?
3. Какие спорные вопросы призвано было решить посольство,
направленное к Сигизмунду III? Какова позиция российской стороны?
|
| |
| |
| poj35 | Дата: Пятница, 29.11.2013, 12:55 | Сообщение # 12 |
|
Майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 4222
Статус: Offline
| Маскевич С. Дневник
...Не мешкая долго... мы двинулись к столице: все
присягнувшие москвитяне и немцы были с нами. Но едва мы отошли несколько миль,
как прибежали из Москвы к пану гетману1 русские с известием, что там царя
Василия Шуйского постригли в монахи, родных же братьев его Дмитрия и Ивана
содержат под стражею, а нас ожидают с нетерпением, желая возвести на царство
королевича Владислава.
12 июля мы пришли под Можайск. …нас приняли ласково; попы
вышли навстречу по обыкновению с образами, с хлебом и солью. Тут мы пробыли
целую неделю; между тем ежедневно являлись из столицы москвитяне со свежими
вестями, что там нас ждут нетерпеливо. Гетман, однако, подвигаясь медленно, не
прежде 22 июля прибыл к столице и в одной миле от нее расположился лагерем.
Между тем самозванец [Лжедмитрий II], бывший в Калуге, узнав
о нашей победе [под Клушином] и о пострижении Шуйского, поспешил также к Москве
и, став лагерем с другой стороны, в одной миле от столицы, вместе с Яном
Сапегою2… произвел между русскими несогласие: чернь желала возвести его на
престол, а бояре хотели королевича…
После продолжительных споров в столице чернь должна была
наконец уступить боярам: москвитяне согласились признать королевича Владислава
царем на известных условиях, из коих главнейшие были следующие: 1) русская вера
остается неприкосновенною и ни в чем неизменною; 2) королевич должен немедленно
принять ее; другие же вероисповедания не дозволит вводить в Россию. Касательно
этого условия пан гетман объявил, что государь молодой, ко всему склонный,
примет русскую веру, когда Господь Бог внушит ему мысль, а москвитяне докажут
ему свою преданность, любовь и искренность. С таким мнением русские
согласились; 3) царик3 будет истреблен соединенными силами.
Были и другие условия, которые я опускаю, упомянув только о
главнейших…
В то же время Заруцкий1, который приехал было к королю под
Смоленск с царем касимовским2, досадуя на пана гетмана, поручившего полк
преданных королевичу москвитян не ему, а Салтыкову-младшему, человеку знатного
рода, бежал от нас среди белого дня к царику; вслед за ним, с позволения
гетмана, отправился и царь касимовский, коего сын находился при самозванце.
Августа 5. Бояре, согласившись с нами в условиях, назначили день
и место для принесения присяги королевичу: на половине дороги от нашего лагеря
к столице разбили шатры и там присягали с обеих сторон. В Москве же приводили к
присяге бояр и народ русские сановники, избранные боярами, и жолнеры,
назначенные паном гетманом. Это продолжалось целые семь недель ежедневно, кроме
воскресенья и больших праздников; в иной день присягало по 8, 10 и 12 000
человек; в одной столице более 300 000 признали себя подданными королевича; в
города же и области русского государства разосланы были для того бояре. Таким
образом в три месяца вся Московская земля присягнула королевичу, исключая
Смоленск и тех городов, которые Понтус3 держал в осаде и впоследствии овладел
ими, а именно: Новгорода, Пскова и других, им прилежащих.
Зима уже приближалась; по замирении с русскими надобно было
расположить войско на зимние квартиры. Пану гетману казалось неудобным оставить
нас в столице, из опасения, чтобы своевольство наших не раздражило москвитян (в
чем и не обманулся); но как многие считали это необходимым для обуздания
москвитян, то пан гетман согласился оставить нас в Москве, заняв, сверх того,
польскими войсками Можайск и Борисов…
По принесении москвитянами присяги 26 августа мы двинулись,
вследствие заключенного условия, для уничтожения самозванца… Царик, однако,
остерегся и ускользнул в Калугу, а мы возвратились назад, ничего не сделав. Ему
предлагали покориться королю и удовольствоваться доходами Гродна или Самбора;
но он не хотел того себе на беду: и теперь мог бы спокойно есть свой кусок хлеба.
Заключив с русскими мир и утвердив его присягою, пан гетман
29 августа пригласил к себе в лагерь всех знатнейших бояр на обед и угостил их
как можно лучше; каждого одарил конями, сбруею, палашами, саблями, бокалами,
чашами, рукомойниками; он роздал не только свои собственные вещи, но брал их и
у ротмистров и у товарищей, не отпустив самого последнего москвича с пустыми
руками. Этот пир стоил ему дорого.
Сентября 2. Москвитяне со своей стороны пригласили на обед
пана гетмана в столицу: угощал его князь Мстиславский, как первый вельможа,
знатнейший из бояр. Был и я на этом обеде с паном гетманом… После обеда гетману
подарено сорок соболей (не из лучших), а ротмистрам по паре, из явного
презрения; не желая только оскорбить москвитян отказом, мы приняли подарки.
Пану гетману дали еще сокола и собаку для травли медведей, которую сперва
произвели на дворе. После чего мы возвратились в лагерь. Чернь между тем
волновалась, не взирая на присягу, и вступила с боярами в распрю, требуя
перемены государя. Зло, однако, утихло до времени…
Октября 9, мы тихо вступили в столицу, неприметно свернув
знамена, для того, чтобы москвитяне не сведали о малочисленности нашей.
Октября 14, с согласия бояр назначены войску города для
кормления, в расстоянии ста миль и более от столицы; на мою роту достались два
города: Суздаль и Кострома, в 70 милях от Москвы. Мы немедленно послали туда
товарищей… для собрания съестных припасов. Но наши, ни в чем не зная меры, не
довольствовались миролюбием москвитян и самовольно брали у них все, что кому
нравилось, силою отнимая жен и дочерей у знатнейших бояр. Москвитяне очень
негодовали и имели полное к тому право. Для устранения подобных беспорядков, по
нашему совету, они согласились платить нам деньгами по 30 злотых на коня,
собирая их с городов сами через своих чиновников.
…К королю отправлены послами от Московского государства
Василий Голицын, Сукин и бывший патриарх Филарет. Пан гетман также уехал к
королю, поручив войско Александру Гонсевскому1. Он взял с собою трех Шуйских,
царя и двух братьев его, и отдал их королю под Смоленском как пленников…
Несколько недель мы провели с москвитянами во взаимной
недоверчивости, с дружбою на словах, с камнем за пазухой, по русской пословице;
угощали друг друга пирами, а мыслили иное. Мы наблюдали величайшую осторожность;
стража день и ночь стояла у ворот и на перекрестках. Заблаговременно
предупреждая зло, по совету доброжелательных нам бояр, пан Гонсевский разослал
по городам 18 000 стрельцов (которые постоянно живут в Москве при особе
царской, получая корм из его кладовых), под предлогом охранения городов от
Понтуса, в самом же деле для нашей собственной безопасности: этим способом мы
ослабили силы неприятеля. Москвитяне уже тяготились нами; не знали только, как
сбыть нас, и, умышляя нам ковы, часто производили тревогу, так что по 2, по 3 и
4 раза в день мы садились на коней и почти не расседлывали их. В съестных
припасах было у нас изобилие: за деньги мы все могли купить, и дешево. В Москве
14 рынков, где на каждом всякий день можно было достать все, чего хотелось: там
торгуют ежедневно. Все русские ремесленники превосходны, очень искусны и так
смышлены, что все, чего сроду не видывали, не только не делывали, с первого
взгляда поймут и сработают столь хорошо, как будто с малолетства привыкли, в
особенности турецкие вещи: чапраки, сбруи, седла, сабли с золотою насечкою. Все
вещи не уступят настоящим турецким.
Случилось между тем при одних воротах стоять на страже роте
Мархоцкого; некто Блинский, из отряда какого-то товарища, напившись пьян,
выстрелил несколько раз в икону Пресвятой Богородицы, писанную в воротах на
стене. Бояре принесли жалобу Гонсевскому; он велел нарядить суд… Ему
[Блинскому] отрубили обе руки; а самого сожгли на костре пред воротами. Потом
принесли другую жалобу: кто-то выстрелил в крест на церковном куполе; стрела
воткнулась в купол. Произвели розыск, но виноватого не отыскали: ему, верно,
отсекли бы руку…
Октября 24, пришла в столицу весть, что самозванец, бывший в
Калуге, убит татарином Петром Урусовым2… Москвитяне были вне себя от радости: до
сих пор, имея в виду этого врага, они несмело нападали на нас; теперь же, когда
его не стало, начали приискивать все способы, как бы выжить нас из столицы.
Виною замысла была медленность королевича вступить на престол Московский: ибо в
России междуцарствие никогда не продолжалось более трех дней, притом же носился
слух, что не королевич, а сам король хотел царствовать в Москве. Для лучшего в
замысле успеха и для скорейшего вооружения русских Патриарх Московский тайно
разослал по всем городам грамоты, которыми, разрешая народ от присяги
королевичу, тщательно убеждал соединенными силами как можно скорее спешить к
Москве, не жалея ни жизни, ни имуществ, для защиты христианской веры и для
одоления неприятеля. «Враги уже почти в руках наших, – писал патриарх, – когда
же ссадим их с шеи и освободим государство от ига; тогда кровь христианская
престанет литься, и мы, свободно избрав себе царя от рода русского, с
уверенностью в ненарушимости веры православной, служащей оплотом нашему
государству, не примем царя латинского, коего навязывают нам силою и который
влечет за собою гибель нашей стране и народу, разорение храмам и пагубу вере
христианской».
О грамотах патриарха известили нас доброжелательные бояре,
обходившиеся с нами откровенно; чтобы еще более удостовериться в замыслах
москвитян, послан был 25 декабря Вашинский с 700 всадниками добыть языка в
окрестностях: он перехватил гонца с подлинными патриаршими грамотами. Узнав о
грозившей опасности, мы пришли в великое беспокойство, усилили караул,
увеличили бдительность, день и ночь стояли на страже и осматривали в городских
воротах все телеги, нет ли в них оружия: в столице отдан был приказ, чтобы
никто из жителей под смертною казнью не скрывал в доме своем оружия и чтобы
каждый отдавал его в царскую казну. Таким образом случилось находить целые
телеги с длинными ружьями, засыпанными сверху каким-либо хлебом: все это
представляли Гонсевскому вместе с извозчиками, которых он приказывал немедленно
сажать под лед…
Уже нельзя было покойно спать среди врагов так сильных и
жестоких; единственным средством к спасению оставалась мужественная оборона и
победа. Все мы утомлялись частыми тревогами, которые бывали по 4 и по 5 раз в
день, и непрестанною обязанностью стоять по очереди в зимнее время на страже:
караулы надлежало увеличить, войско же было малочисленно…
В Китай-городе 6 ворот и более 10 башен; мост из него через
Москву-реку наведен живой. Вся крепость застроена домами, частью боярскими,
частью мещанскими, а более лавками; пустых мест мало, только при самом рве,
отделяющем ее от Кремля. Китай-город и Кремль находятся внутри третьего замка –
Иван-города, который окружен валом и выбеленною стеною, отчего некоторые
называют его Белым городом. В нем столько же ворот, сколько башен. Все же замки
обтекает Москва-река; в ней много мест мелких, но топких…
До прихода нашего все три замка обнесены были деревянною
оградою в окружности, как сказывают, около 7 польских миль, а в вышину 3 копья.
Москва-река пересекала ее в двух местах. Ограда имела множество ворот, между
коими по 2 и по 3 башни; а на каждой башне и на воротах стояло по 4 и по 6
орудий, кроме полевых пушек, коих так там много, что перечесть трудно. Вся
ограда была из теса; башни и ворота весьма красивые, как видно, стоили трудов и
времени. Церквей везде было множество и каменных и деревянных: в ушах гудело,
когда трезвонили на всех колоколах. И все это мы в три дня обратили в пепел:
пожар истребил всю красоту Москвы. Уцелели только Кремль и Китай-город, где мы
сами укрывались от огня; а впоследствии русские сожгли и Китай-город; Кремль же
мы сдали им в целости. Я счел нужным предварительно объяснить расположение
Москвы, чтобы тем внятнее был рассказ мой о разрушении этого великолепного
города.
Мы были осторожны; везде имели лазутчиков. Москвитяне,
доброжелательные нам, часто советовали не дремать; а лазутчики извещали нас,
что с трех сторон идут многочисленные войска к столице…
На другой день после Вербного воскресенья, в понедельник,
лазутчики извещают нас, один, что из Рязани идет Ляпунов1 с 80 000 человек и
уже в 20 милях от столицы; другой, что из Калуги приближается Заруцкий с 50 000
и также находится недалеко; третий, что Просовецкий2 спешит к Москве с 15 000.
Со всех сторон весть за вестью, одна другой утешительнее! Латы не сходят с
наших плеч; пользы, однако, мало. Советовали нам многие, не ожидая неприятеля в
Москве, напасть на него, пока он еще не успел соединиться, и разбить по частям.
Совет был принят, и мы уже решились выступить на несколько миль от столицы, для
предупреждения замыслов неприятельских; но во вторник поутру, когда некоторые
из нас еще слушали обедню в Китай-городе, наши поссорились с русскими. По
совести, не умею сказать, кто начал ссору: мы ли, они ли? Кажется, однако, наши
подали первый повод к волнению, поспешая очистить московские дома до прихода
других: верно, кто-нибудь был увлечен оскорблением, и пошла потеха. Дали знать
Гонсевскому о начавшейся битве: он тотчас прискакал на коне; но развести
сражающихся было уже трудно, и с русской стороны уже многие пали убитые.
Гонсевский должен был оставить их в покое, чтобы кончили начатое дело.
Итак, 29 марта во вторник, на Страстной неделе, завязалась
битва сперва в Китай-городе, где вскоре наши перерезали людей торговых (там
одних лавок было до 40 000); потом в Белом городе; тут нам управиться было труднее:
здесь посад обширнее и народ воинственнее. Русские свезли с башен полевые
орудия и, расставив их по улицам, обдавали нас огнем. Мы кинемся на них с
копьями, а они тотчас загородят улицу столами, лавками, дровами; мы отступим,
чтобы выманить их из-за ограды, они преследуют нас, неся в руках столы и лавки,
и лишь только заметят, что мы намереваемся обратиться к бою, немедленно
заваливают улицу и под защитою своих загородок стреляют по нас из ружей; а
другие, будучи в готовности, с кровель, с заборов, из окон, бьют нас
самопалами, камнями, дрекольем. Мы, то есть всадники, не в силах ничего
сделать, отступаем; они же нас преследуют и уже припирают к Кремлю.
…мы не могли и не умели придумать, чем пособить себе в такой
беде, как вдруг кто-то закричал: «Огня! огня! жги домы!»… Достали смолы,
прядева, смоленой лучины, и тут едва успели запалить… Наконец занялся пожар:
ветер, дуя с нашей стороны, погнал пламя на русских и принудил их бежать из
засад; а мы следовали за разливающимся пламенем, пока ночь не развела нас с
неприятелем. Все наши отступили к Кремлю и Китай-городу. Я стоял в Белом городе
и едва успел выбраться из своей квартиры в Кремль, что было получше; все прочее
пошло к черту: одно разграбили, другое сгорело; съестные припасы истреблены…
Наши старшие были нерешительны; в распоряжениях же
недальновидны: велели заготовить съестных припасов только на месяц; а мы
прожили в Москве полтора года. Отдан был приказ: завтра, то есть в среду,
зажечь весь город, где только можно. В назначенный день, часа за два до
рассвета, мы вышли из Кремля, распростившись с теми, которые остались в
крепости, почти без надежды когда-либо увидеться. Жечь город поручено было 2
000 немцев, при отряде пеших гусар наших, с двумя хоругвями конницы, именно с
моею, или, лучше сказать, с хоругвию ротмистра моего, князя Порцкого, в коей
служил я поручиком, и с хоругвию пана Скумина, старосты брацлавского, где
поручиком был Людвиг Понятовский… Мы, на конях, шли по льду: другой дороги не
было. Между тем наша стража, стоявшая в Кремле на высокой Ивановской
колокольне, заметила, что пан Струсь под стенами столицы сражается с
москвитянами1, которые, не давая ему соединиться с нами, все ворота в
деревянной стене заперли, везде расставили сильную стражу и, сделав сильную
вылазку, завязали с ним бой. Нам дали знать о том из крепости, с тем чтобы мы
подкрепили Струся. Не зная, как пособить ему, мы зажгли в разных местах
деревянную стену, построенную весьма красиво из смолистого дерева и теса: она
занялась скоро и обрушилась. Когда огонь еще пылал в грудах пламенного угля, в
то самое время пан Струсь, герой сердцем и душою, вонзив в коня шпоры, крикнул:
«За мной дети, за мной храбрые», – кинулся в пламя и перескочил через горевшую
стену; за ним весь отряд. Таким образом, не мы ему помогли, а он нам помог…
В сей день, кроме битвы за деревянною стеною, не удалось
никому из нас подраться с неприятелем: пламя охватило дома и, раздуваемое
жестоким ветром, гнало русских; а мы потихоньку подвигались за ними,
беспрестанно усиливая огонь, и только вечером возвратились в крепость. Уже вся
столица пылала; пожар был так лют, что ночью в Кремле было светло, как в самый
ясный день; а горевшие дома имели такой страшный вид и такое испускали
зловоние, что Москву можно было уподобить только аду, как его описывают. Мы были
тогда безопасны: нас охранял огонь.
В четверток мы снова принялись жечь город, которого третья
часть осталась еще неприкосновенной: огонь не успел так скоро всего истребить.
Мы действовали в сем случае по совету доброжелательных нам бояр, которые признавали
необходимым сжечь Москву до основания, чтобы отнять у неприятеля все средства
укрепиться. Итак, мы снова запалили ее…
Патриарха, как главного виновника мятежей московских, отдали
под стражу товарищу из роты Малынского, Малицкому, и стерегли так исправно, что
без ведома и позволения Малицкого, никого к нему не допускали, а сам и за порог
не мог переступить. Через полгода он умер в сем заключении.
Слуги наши получили великую добычу, также и многие товарищи,
наиболее из полка Зборовского, который стоял в Китай-городе. Там жили все купцы
московские. Лавок и товаров считалось несметное множество, и действительно было
на что посмотреть и чему подивиться; но уже в первый день мятежа, то есть во
вторник, к вечеру, ни одна лавка не уцелела.
…Войском неприятельским начальствовали многие полковники, как
то: Заруцкий, Трубецкой1, Просовецкий; но главным был Ляпунов, коему все
долженствовали повиноваться. Заруцкий, однако, хотел сам быть гетманом, другие
искали того же; от того они враждовали друг другу. Гонсевский воспользовался их
несогласием и употребил следующую хитрость: однажды на вылазке мы поймали
знатного боярина; Гонсевский без всякого милосердия объявил ему смерть, как
явному изменнику, нарушившему присягу королевичу; а между тем тайно велел нам
склонить его к вторичной присяге. Боярин долго не соглашался, хотя верная
смерть была перед глазами; наконец присягнул. Тогда Гонсевский открыл ему за
тайну, как надежному человеку, что будто имеет сношение с Ляпуновым, через
которого намерен действовать, и в доказательство показал наедине в запертом
покое, чтобы никто не видел, вымышленное письмо, очень искусно подделанное под
руку Ляпунова, уверяя, что оно прислано от сего последнего. Боярин, зная хорошо
почерк Ляпунова, всему поверил и обязался клятвою доставить от Гонсевского
ответ русскому вождю на мнимое письмо его тайно, обещая передать таким же
образом и другое письмо. Для лучшего успеха хитрости мы обменяли боярина на
своего пленника.
Возвратясь к своим, москаль забыл и вторую присягу: принес
письмо не к Ляпунову, а в розряд, к боярам, и сказал им: «Я своими глазами
видел у Гонсевского собственноручную грамоту Ляпунова; оба вместе они куют на
вас ковы». Заруцкий, алчный власти, подстрекнул донцов: те бросились на
Ляпунова и разнесли его на саблях2. По смерти его, Заруцкий стал главою войска.
Нам он доброжелательствовал более прочих; но не смел обнаруживать своих
намерений, памятуя смерть Ляпунова…
6 октября, явился под Москвой, к великой радости нашей, давно
ожидаемый пан гетман Ходкевич, едва имея с собой 2 000 человек, которых привел
более из-под Смоленска, чем из Литвы. Сколь, нетерпеливо ожидали мы его
прибытия, столь же скоро миновала наша радость; все войско приуныло. Но многие
ободрились и гораздо усерднее, чем прежде, стали думать о конфедерации, на коей
положили отправить к королю и прелатам коронным послов с решительным
объявлением, что мы не будем служить долее 6 января 1612 года, и с
торжественным протестом во всех городских судах, где только можно, что нам, при
таком лютом голоде, без денежных пособий, недостает сил держаться против столь
многочисленных неприятелей. С таким поручением мы отправили 2 полковников
Казановского и Борковского, 2 ротмистров Мархоцкого и Гречина, 2 поручиков
Войтковского и Сржедзинского и 2 товарищей, имени коих не упомню.
Наши так сильно вознегодовали на пана гетмана за то, что он
вздумал было остановить разбежавшиеся колеса военного своеволия. Гонсевский не
хотел судить никаких преступлений в войске, оставляя расправу пану гетману; а в
таких случаях стоит только раз ослабить вожжи, чтобы совсем упустить их из рук:
если первый преступник не получит должного наказания, второго нельзя уже
тронуть: он верно скажет: “Зачем того не наказали”. Пан гетман начал судить
строго и тем многих отдалил от себя; впоследствии заметил свою ошибку, да
поздно. Разгневанный своевольством многих лифляндцев, он не хотел иметь их в
своем войске и едва не выгнал. Лифляндцы, со своей стороны, также не хотели
оставаться под его начальством, подстрекали других к неповиновению и затеяли
конфедерацию. Умы так были раздражены, что не требовали многих убеждений: нужно
было только начать.
Войско было изнурено голодом; более всего беспокоили нас
лошади: мешок ржи стоил дороже, чем мешок перцу. Мы должны были искать травы за
лагерем неприятельским; но, посылая за нею, мы потеряли много челядинцев, а
коней все-таки поморили. И для продовольствия и для отдохновения нам непременно
было нужно оставить Москву…Вопросы и задания
1. Выделите главные аргументы москвичей, присягнувших
польскому королевичу Владиславу в 1610 году.
2. Каким было отношение поляков к русскому населению?
3. Представители какого слоя москвичей, по свидетельству
Маскевича, демонстрировали наибольшую лояльность полякам?
4. В чем была слабость Первого ополчения, подступившего к
Москве в 1611 году?
5. Сравните
Первое ополчение и движение под руководством И. Болотникова (социальный состав,
цели борьбы, их противники)
|
| |
| |
| poj35 | Дата: Пятница, 29.11.2013, 12:56 | Сообщение # 13 |
|
Майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 4222
Статус: Offline
| Захват Новгорода шведскими войсками в июле 1611 г. (поНовгородской летописи)
О взятии Великаго Новаграда от немец и о разорении его
...В лето 7119, июля в 16 день1, на память священномученика
Анфиногена бысть смятение великое в Новгородской области: прииде некоторый
князь немецкий, именем Яков Пунтусов Делегард2, из немецкие земли, с своими
пособники, имея вои Фряские земли, и взя град Корелу и засяде, всею областию
Корелскою обовладе, и многие тамо беды учини. И оттоле разгордеся итти к
Великому Новуграду, приде ратию под Великий Новград, и сташа на брезе у
Волховца у святаго Спаса на Хутыне. Князь же Иоанн Никитичь Одоевский, о граде пекийся,
вооружи люди и посла к нему о миру глаголати. Он же лукавый превеликим
ополчением прейде реку Волхов, и ста у монастыря и в монастыре Успения
пресвятей богородицы на Колмове, воюя и села пожигая. И князь Иоанн Никитичь
собра вся воя, и нача думати с прочими князи новгородскими и с бояры
старейшими, и всячески помышляя, и обретеся разньство в воеводах и в боярех, не
похотеша друг другу помогати и не сташа за Великий Новград, и сего ради
несоветства, князь Иоанн Никитичь бысть в недоумении и в размышлении великом,
убояся стати в лице против немецкаго воеводы; и возмятошася людие Великаго
Новаграда, яко пиянии, овии с рухлядию во град вмещахуся, князь же немецкий
Яков Делегард с воинством своим начат приступати ко граду, июля в 8 день. И
бысть брань велия и кровопролитие многое, паде множество воинов градских от
меча, овии же на бежание устремишася. Воевода же новгородский Василий Бутурлин
умыслив зажже посады около Новаграда; во граде же бысть молва велика. Немцы же
биющеся с новгородцы, иния на полех, инии же новгородцы с воины с города
стреляюще по немцам из пушек, и бысть сеча зла и преужасна, от пушечнаго бою и
от пищалнаго зыку звонкаго, и от гласов вопления и кричания, и от обоих стран
от плача и рыдания градских людей, жен и детей; едва в той день немцы во град
не вломишася, и отъидоша во станы своя. Митрополит же Исидор, со властми и с
причтом церковным, и всяк возраст мужеский пол и женский и со младенцы, поидоша
со кресты на Ильину улицу к Знамению пресвятей богородицы, и вземше чудотворную
икону Знамение пресвятей богородицы и несоша ю на забрало и вси молящеся со
слезами о избавлении града, и молебная совершающе весь день той до вечера; и
егда приспе нощь, несоша ю в великую церковь Премудрости божия, и чрез всю нощь
молебная совершающе. Потом же немецкие люди стояху на едином месте семь дней,
помышляюше итти на приступ к Новуграду. И грех ради наших, попущением божиим,
людие пиянством отягчахуся, и заповедей божиих не послушаша, и в путех его не
изволиша ходити; искуснии же людие моляхуся богу день и нощь, прилежаще посту и
молитве, ожидающе смерти с покаянием и причастием и со слезами; овии же суровии
человецы пиюще и упивающеся, друг друга утешаху и шатанию дерзости прилагаху, и
глаголаху: не устрашайтеся немецкаго нашествия, сему граду нашему взяту от них
не быти, и людей во граде нашем множество – и паки пиянии на град лазяще и
ругающеся образом безстудным, досаждающе немцам. И многажды сему бываему, во
едину нощь, июля в 16 день, сотвориша внезапу немецкие люди приступ велик к
городу, к Пруской и Чудинцовской башням, и внидоша во град и начаша сечи,
никому им возбраняющим с забрал; и бысть внутрь града сеча зла, а вне такожде
сеча. Воевода же Василий побежал из града со своею ратию, понеже по его злому
совету и умышлению взят бысть град и Софийская страна разорена. Людие же
христианстии, многое множество народа, во граде бегающе по улицам, семо и овамо
скоро рыщуще толпами, овин в воду мечущеся от страха, и не бысть им избавления
нигде же, крик и вопль и плачь бысть, яко не слышати друг друга вопиющих что
вопиет. Они же окаяннии секуще и грабяще, и церкви разоряюще, и во святых
церквах кровопролитие сотворяюще; се убо сбыстся зде, еже пророк Давид глагола:
«Боже! приидоша языцы в достояние твое, и оскверниша церковь
святую твою» и прочее псалма. И многих мертвых, мужеска полу и женска, телеса
лежаху непокровена многих убиенных, а инии в воде утопоша, а инии в огне
сгореша, и видим бысть толик плачь и рыдание и вопль мног, и слезы и стонание
многое, и охание и сетование, от безчестия и поругания. Сия вся приключишася
Великому Новуграду от поганых, грех ради наших. На Торговой же стороне немец не
бяше, но рускии ратнии людие лавки ломающе и животы грабяще.
О взятии Новгородском и о послах
В то же время, как прииде под Великий Новград немецкий воевода
Яков Пунтусов с немецкими людми, и ста на Хутыне от Новаграда 7 поприщ1, в Нове
же граде в то время бывшу боярину князю Ивану Никитичу Одоевскому, а воеводе
Василию Ивановичу Бутурлину, грех ради наших и к разорению Новгородскому
государству в воеводах не бысть радения, а ратным людем с посадскими людми не
бяше совету; иные же воеводы пияху безпрестани, а воевода Василей Бутурлин с
немецкими людми ссылашеся, и торговые люди вожаху к ним всякие товары. Немцы
же, видя их слабость, пришед сташа на Колмове в монастыре; той же Василей тут с
ними съезды творяше. В то же время у немцев бысть в полону Иванов человек
Лутохина Ивашко Шваль, и обещася им что ввести их в город, во граде же в то
время по стенам стража бысть плоха; той же Ивашко приводе их нощию в город в
Чудинцовские ворота, и в город внидоша никто их не видал, послышали же в то
время, как начата сещи стражи по городу и по дворам. Той же Василей Бутурлин с
ратными людми на Торговой стороне выграбив лавки и дворы, пойде из города вон;
против же немец никто не противляшеся. Единии же помроша мученическою смертию,
биющеся за православную веру христианскую: голова стрелецкой Василей Голютин,
да дьяк Анфиноген Голенищев, да Василей Орлов, да атаман казачей Тимофей Шаров;
да с ними же сорок человек казаков, те помроша вкупе; многою статьею их немцы
прелщаху, чтоб они сдалися, они же не сдашася, все помроша за православную
веру. Протопопу же Софийскому Аммосу запершуся в своем дворе, с своими
советники, и биющеся с немцами многое время, и много немец побил, немцы же
многажды ему говорили, чтобы он сдался, он же отнюдь на их словеса не уклонися;
бывшу же ему в то время у митрополита Исидора в запрещении, митрополит же
стояще на градской стене, поя молебны, видя его крепкое стоятелство, прости и
благослови его за очи, зря на двор его; немцы же видя такое его жестокое
стоятелство приидоша всеми людми и зажгоша у него двор, и сгорел он со всем, ни
единаго не взяша жива. Митрополит же Исидор и боярин князь Иван Никитичь
Одоевской, видя, то что отнюдь никого во граде ратных людей не остася, и
послаша к воеводе к Якову Пунтусову, и начата с ними уговариватися. Новгородцы
же прошаху у него на Новгородское государство королевича Филиппа, он же обещася
им дати, и крест поцеловаша новгородцы королевичу Филиппу, и Яков крест
поцеловал им на том, что Новаграда не разоряти – и пустиша его в Каменной
город; Василия же Бутурлина весь живот сыскаша, и послаша к нему на Бронницу,
он же в то время стоял на Бронницах; дворяне же новгородцы, слышав, то что
поцеловали крест, возвратишася в Новгород и целоваша все крест королевичу, а
Василей Бутурлин пойде под Москву, а Леонтей Вельяминов с казаками пойде на
Романов, и многие уезды запустеша. Новгородцы же послаша в Свию1 для королевича
послов, Георгиевскаго архимандрита Никандра и изо всех людей выбрав лутчих
людей, а от Московскаго государства отлучишася, неволею великою и пленом.
Вопросы и задания
1. Почему новгородцы не смогли отразить поход шведов?
2. Представители какого слоя новгородцев демонстрировали
наибольшую лояльность к захватчикам?
3. Почему новгородцы присягнули шведскому королевичу?
|
| |
| |
| poj35 | Дата: Пятница, 29.11.2013, 12:56 | Сообщение # 14 |
|
Майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 4222
Статус: Offline
| Грамота 1611 года, в январе От московских жителей в разныегорода
Пишем мы к вам, православным христианам, общим всем народам
Московского государства, господам братьям своим… Пишут к нам братья наши,
разоренные и плененные, отцы, матери, и жены, и дети которых дошли до
последнего оскуденья, как нам, всему христианскому народу московскому, так и
вам… утвердить совет, как нам, всем православным христианам, до конца не
погибнуть от врагов всего православного христианства, литовских людей… Будьте с
нами обще, заодно против врагов наших и ваших общих… Сами правду ведаете, что в
тех во всех городах сделалось… не везде ли разорено и поругано? А вы не
сомневайтесь, что над вами будет то же. И чтоб вам всем подлинно было известно,
вся нашедшая пагуба на все Московское государство… от немногих людей,
предателей христианских… Пощадите нас бедных, к концу погибели пришедших;
душами и головами станьте с нами обще против врагов креста Христова… Свой совет
отпишите во все города… Поверьте тому нашему письму, немногие идут с
предателями; а у нас, православных христиан, вначале… пречистая Богородица и
московские чудотворцы, да первопрестольник Апостольной церкви, святейший
Гермоген Патриарх1… душу свою за веру христианскую полагает несомненно; а ему
все христиане православные последуют…
Грамота 1611 года, 31 января От Прокопия Ляпунова из Рязани в
Нижний Новгород
В преименитый Новгород Нижний… всему христоименитому народу
Прокопий Ляпунов, и дворяне, и дети боярские и всякие служилые люди, и торговые
и черные Рязанские области челом бьют… Мы, господа, про то ведаем подлинно, что
на Москве святейшему Гермогену Патриарху… и христоименитому народу от
богоотступников от бояр и от польских и от литовских людей гоненье и теснота
великая, и мы боярам московским давно отказали и к ним о том писали, что они…
от Бога отступили… А Владимир, господа, и иные города с нами одномышленны ж,
хотят за веру все помереть… И вам бы, господа… идти со всеми людьми к
царствующему граду Москве на разорителей веры христианской, на польских и на
литовских людей… а к нам тотчас отписать; и мы со всеми людьми… пойдем на
Коломну, а с Тулы Иван Заруцкий, а из Калуги боярам велим идти прямо к Москве,
чтоб нам к царствующему граду Москве прийти всем в один день…
Грамота 1611 года, в августе От Патриарха Гермогена в Нижний
Новгород
Благословение… всему Святому собору, и воеводам, и дьякам, и
дворянам, и детям боярским и всему миру от Патриарха Ермогена Московского… Да
писать бы вам из Нижнего в Казань к митрополиту Ефрему, чтоб митрополит писал в
полки к боярам учительную грамоту да и казацкому войску, чтоб они стояли крепко
о вере, и боярам бы говорили и атаманам бесстрашно, чтоб они отнюдь на царство
проклятого Маринкина паньина сына не благословляли, и на Вологду ко властям
пишите ж, так же бы писали в полки, да и к рязанскому пишите ж, чтобы в полки
так же писал к боярам учительную грамоту, чтоб унял грабеж… и имели бы чистоту
душевную и братство…
А вам всем от нас благословенье и разрешенье в сем веке и в
будущем, что стоите за веру неподвижно, а я должен за вас Бога молить.
Грамота 1612 года, в апреле От архимандрита Троице-Сергиева
монастыря Дионисия и келаря Авраамия Палицына к князю Пожарскому и всем ратным
людям
Великой России державы Московского государства стольнику и
воеводам князю Дмитрию Михайловичу с товарищами… живоначальной Троицы Сергиева
монастыря архимандрит Дионисей да келарь старец Аврамей… челом бьют. Прежде,
государи, сего писали мы к вам и во все окрестные города Российского
государства с моленьем, что Божиим праведным судом, за умножение грехов всего
православного христианства, в прошлых годах учинилось в Московском государстве
межуусобие, не только между общего народа христианского, но и самое сродное
естество… отец на сына и сын на отца восстал, единородная кровь в межуусобии
пролилась; и усмотря такое межуусобное время в Московском государстве, умысля
вражиим советом предатели христианские, Михайло Салтыков да Федька Ондронов1 со
своими советниками, оставя нашу истинную православную христианскую веру,
приложились к трепроклятому латынству, искони вечным врагам христианским,
польским и литовским людям… и учинили лукавую прелесть [обман], лучшие польские
и литовские люди целовали животворящий Крест Господень на том, что быть на
Московском государстве литовскому королевичу в православной нашей христианской
истинной вере, а польским и литовским людям всем до одного человека из
Московского государства выйти и королю от Смоленска со всеми людьми отойти в
Литву, и в том во всем солгали… Сами видим, что близ всех нас православных
христиан от врагов и губителей конечная смертная погибель. Какое ныне разорение
в Московском государстве… без государя царя учинилось? Где святые Божие церкви…
не все ли до конца разорены и обруганы злым обруганием? Где народ общий
христианский, не все ли лютыми горькими смертями скончались?
…Бога ради, государи, положите подвиг свой во едино избранное
место, на благоизбранный земский совет… хотя и есть у вас некоторое
недовольство друг другом, Бога ради отложите то время, чтоб нам всем в едином
совете рассудить о государе, кого нам даст в Троице славимый Христос Бог наш…
Вопросы и задания
1. Охарактеризуйте настроения москвичей, отправивших в 1611
году грамоту в различные города России. Что можно сказать об атмосфере,
царившей в городе, занятом поляками?
2. Какова роль церковных деятелей в организации
освободительного движения в 1611–1612 годах?
3. Какие выводы о характере событий Смуты можно сделать после
знакомства с текстом послания архимандрита Дионисия и келаря Авраамия?
4. В чем видят основную причину Смуты архимандрит Дионисий и
келарь Авраамий? К чему они призывают руководителей освободительного движения?
|
| |
| |
| poj35 | Дата: Пятница, 29.11.2013, 12:56 | Сообщение # 15 |
|
Майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 4222
Статус: Offline
| Приговор Земского собора Первого Ополчения 30 июня 1611 года
Лета 7119 года, июня в 30-й день, Московского Государства
разных Земель царевичи, и бояре… и дворяне, и стряпчие, и жильцы, и приказные
люди, и князья, и мурзы, и дворяне из городов, и дети боярские всех городов, и
атаманы, и казаки, и всякие служилые люди, и дворовые, которые стоят за Дом
пресвятой богородицы и за православную христианскую веру против разорителей
веры христианской, польских и литовских людей, под Москвою, приговорили и
выбрали всею Землею, бояр и воевод, князя Дмитрия Тимофеевича Трубецкого, да
Ивана Мартыновича Заруцкого, да думного дворянина и воеводу Прокофия Петровича
Ляпунова, на том, что им, будучи в правительстве, земским и всяким ратным делом
промышлять и расправу всякую меж всяких людей чинить в правду, а ратным и
земским всяким людям их бояр во всяких земских и в ратных делах слушать всем.
1. А поместьям за боярами быть боярским, а взять им себе
поместья и вотчины боярину боярское, а окольничему окольническое… как было при
прежних российских прирожденных государях. А которые дворцовые села, и черные
волости, и монастырские села, и боярские, и окольничих, и думных дворян
поместья и вотчины розняли бояре по себе без земского приговора и дворянам и
детям боярским раздали… сверх их окладов, то те новые поместья у тех у всех
отнять и отписать в дворцовые села, а черные волости во Дворец, а поместные и
вотчинные земли, отписав, раздать беспоместным и разоренным детям боярским,
которые поместий своих отбыли от литовского разорения. А Дворец, и Большой
Приход, и Четверти устроить по-прежнему, как было преж сего на Москве, и доходы
хлебные и денежные собирать во Дворец и Чети.
2. …А которым за московское сиденье на Москве, и в Тушине, и
в Калуге даны оклады, и дачи, и денежное жалованье не по их мере и не за
службу, то у тех по сыску окладов и денежного жалованья убавлять, а оставлять
им по их мере; а лишек, что у них возьмут, раздать в раздачу.
А которым боярам же, и дворянам, и детям боярским, и всяким
людям поместья даны вновь на королевское и на королевичево Владиславово имя из
дворцовых сел и из черных волостей, а старые поместья за ними, опричь тех дач,
есть, – у тех ту новую королевскую и королевичеву дачу отнять и раздать
беспоместным же и разоренным; а которым новикам беспоместным или малопоместным
при короле и при королевиче даны выморочные или отцовские поместья, а старых
поместий за ними, опричь тех дач, нет, то у тех поместий не отнимать…
4. А которые… дворяне, и жильцы, и… дети боярские из городов,
и всякие служилые люди ныне под Москвою в полках служат, и за православную
христианскую веру стоят [с] Землею вместе без съезда1, а поместий за ними нет,
или у которых поместья разорены… то тех для их бедности и разоренья испоместить
всех из тех поместий, что по нынешнему боярскому и всей Земли приговору отпишут
у бояр, и у дворян, и у детей боярских, которые ныне на Москве2; и что отпишут
у бояр же и у всяких людей новых поместий, что кому дано сверх старых поместий
или сверх окладов и излишних земель; а если бедных беспоместных и разоренных
дворян и детей боярских теми поместьями не испоместят, то им испоместить,
поговоря боярам со всею Землею, где пригоже…
7. А которые дворяне и дети боярские померли и побиты, а
после их [смерти] остались жены и сыновья, то у тех вдов и у сыновей поместий
не отнимать; а у которых остались жены с дочерьми, а сыновей нет, то тем вдовам
с дочерьми давать поместья на прожиток по уложению… как преж сего вдовам с
дочерьми на прожиток давалось; а у которых жен и детей не осталось, те поместья
раздавать в раздачу роду их и племени беспоместным и малопоместным, а мимо
родства их не отдавать…
12. А которые бояре, и дворяне, и дети боярские, и дьяки, и всякие
приказные люди ныне на Москве с литвою, а братья их, дядья, и дети, и
племянники ныне в полках, а поместий за ними нет, а сами служат, то тем
поместья в их оклады давать, как пригоже… А которые до сих пор сидят на Москве
с литвою без жен и без детей, а в полки не едут воровством, тем поместий и
вотчин не отдавать.
13. …А которые до сих пор, по 29-й день июня, не бывали и
впредь вскоре на службу не будут, а в сыске про них дворяне скажут, что они не
едут своею ленью и воровством, а не от бедности; или которые, быв на службе,
съехали без боярского отпуску, а на службе им быть можно, то у тех поместья
отнять и в раздачу раздать тем, которые служат…
16. А в Поместном Приказе… посадить дворянина из больших
дворян, а с ним дьяков, выбрав всею Землею, и велеть испоместить наперед дворян
и детей боярских бедных, разоренных, беспоместных и малопоместных, которые
поместьями своими не владеют от литовского разорения; а за которыми были в
поместьях дворцовые села и черные волости, нынешняя боярская новая дача, тем поместий
наперед не отдавать до тех пор, покамест бедных и разоренных всех не
[ис]поместят.
17. А которые атаманы и казаки служат старо, а ныне захотят
верстаться поместными и денежными окладами и служить с городов, то тех за их
службы поместными и денежными окладами поверстать, смотря по их отечеству и по
службе; а которые атаманы и казаки верстаться не захотят, то тем атаманам, и
казакам, и стрельцам давать хлебный корм с Дворца… А с приставства из городов,
и из дворцовых сел, и из черных волостей атаманов и казаков свесть, и
насильства никоторого по городам и в волостях, и на дороге грабежей и убийств
чинить не велеть; а посылать по городам и в волости для кормов дворян добрых… и
велеть кормы собирать по указу, почему приговорят и укажут бояре, а мимо указа
никакого насильства и разорения крестьянам не чинить.
18. А только на Москве в полках и под Москвою, и по городам,
и в волостях, и по дорогам… какие [бы то] ни было люди начнут воровать,
разбивать и грабить, и душегубство чинить, и про то сыскивать всякими мерами, и
от всякого воровства унимать и наказанье и смертную казнь чинить, а на то
устроить Разбойный и Земский приказ потому ж, как преж сего на Москве было.
19. А строить Землю и всяким земским и ратным делом
промышлять боярам, которых избрали всею Землею по сему всей Земли приговору. А
смертною казнью без земского и всей Земли приговора боярам не по вине не
казнить и по городам не ссылать… А кто начнет ходить скопом и заговором, и кого
кто убьет до смерти по недружбе, или на кого кто скажет какое изменное земское
дело, – про то сыскивать в правду, а по сыску наказанье и смертную казнь над
ними чинить боярам, поговоря со всею Землею, смотря по вине; а не объявив всей
Земле, смертные казни ни кому не делать и по городам не ссылать; а кто кого
убьет без земского приговора, того самого казнить смертью.
20. А меньшим воеводам без боярского ведома из полков от себя
по городам воевод и приказных людей в сбор для всяких дел и для денежных
доходов не посылать… А которые воеводы до сего приговора взимали кабацкие и
таможенные деньги и с проезжих телег собирали пошлины на себя, про то сыскать
записными книгами, а по сыску те деньги взять у них в Большой Приход и впредь
со всех городов всякие таможенные и кабацкие деньги и всякие доходы собирать
верным целовальникам и отдавать в Большой Приход и Четверти. А печать к
грамотам о всяких делах устроить земскую, и о больших о земских делах у грамот
быть руке боярской.
21. А ратные всякие большие дела ведать боярам и разрядным
дьякам в Большом в одном Разряде и неты1 дворян и детей боярских изо всех
полков присылать в Большой же Разряд. А которые… всякие ратные люди ныне под
Москвою за православную христианскую веру от литовских людей будут побиты или
от ран изувечены, то тех убитых и раненых записывать в Разряде, а заслуги их
писать воеводам и головам по полкам… и присылать в Большой Разряд… чтобы впредь
всяких ратных людей служба в забвенье не была…
22. А поместные и вотчинные всякие дела ведать в одном
Поместном Приказе… чтоб в поместных делах смуты не было.
23. А которые дворяне и дети боярские в нынешнее смутное
время и в разоренье вывозили… у дворян и у детей боярских крестьян и людей, и
которые, от них выбежав, живут по городам по посадам, – и про то по их
челобитью сыскивать, а по сыску крестьян и людей отдавать назад старым
помещикам.
24. А если бояре, которых выбрали ныне всею Землею для всяких
земских и ратных дел в правительство, о земских делах радеть и расправы чинить
не начнут во всем в правду, и посему земскому приговору всяких земских и ратных
дел делать не станут, и за ними всякие земские дела остановятся, или которые
воеводы бояр во всяких делах слушать не начнут, то нам всею Землею вольно бояр
и воевод переменить и в то место выбрать иных, поговоря со всею Землею, кто
будет бою и земскому делу пригодится. Вопросы и задания
1. Охарактеризуйте социальный состав Земского собора 1611 г.
Какое влияние на структуру Земского собора и его решения оказал состав
участников Первого ополчения?
2. Как Земским собором был решен основной для подавляющего
соборного большинства вопрос – о землевладении и о размерах земельных
пожалований? Какой общий принцип, подходящий для всех, был положен в основу?
3. Как Приговор 1611 г. определяет структуру органов,
временно принявших на себя управление государством, их компетенцию?
4. Как Земский собор определил правовое положение казаков в
Первом ополчении? Какие меры, направленные на усмирение казачества, содержит
Приговор 1611 г.?
|
| |
| |
|
